Учись Учиться

Проблемы формирования психологических защит и совладающего поведения 

ВВЕДЕНИЕ 

Актуальность и значимость исследования проблемы формирования психологических защит и совладающего поведения связана с происходящими в настоящее время социально-экономическими, культурными, политическими изменениями в обществе, которые оказывают влияние на процесс развития личности. Психологические защиты и механизмы совладания(копинг - поведение) рассматриваются как важнейшие формы адаптационных процессов реагирования индивидов на стрессовые ситуации. Ослабление психического дискомфорта осуществляется в рамках неосознанной деятельности психики с помощью механизма психологических защит. Копинг - поведение используется как стратегия действий личности, направленной на устранение ситуации психологической угрозы.

 Изучению проблемы формирования и определения роли защитных механизмов в развитии личности посвящены работы З. Фрейда, Д. Вайллент, А. Фрейд, Н. Мак – Вильямс,  и др. В отечественной психологии исследованием психологических защит у человека занимались Ф.В. Бассин, Ф. Березина, И.М. Никольская, P.M. Грановская и др. Исследованием стратегий совладания занимались Е.Р. Исаева, Р. Лазарус, М. Перре, Л. Собчик, Т.Л. Крюкова, М.В. Сапоровская, Е.В. Куфтяк, Л. Пирлинг и С. Скулер и др.

Повышенная преступность в нашей стране является одной из наиболее острых проблем не только для представителей министерства внутренних дел, педагогов и психологов, но и для общества в целом. Увеличение числа преступлений, совершенных с особой жестокостью, выдвигают на первый план задачу изучения психологических условий, вызывающих эти опасные явления. Среди таких условий в последнее время все больше внимания уделяется личностным детерминантам девиантного и делинквентного поведения. Именно изучение особенности личности правонарушителей должно лежать в основе разработки системы коррекции и профилактики делинквентного поведения. Те или иные виды девиантного поведения характерны для многих осужденных отбывающих условное наказание или находящихся в исправительной колонии, известно, что у определенной категории людей девиации переходят в устойчивую форму поведения, трансформируясь в устойчивое качество личности. В итоге снижается продуктивный потенциал человека, сужаются возможности полноценной коммуникации, деформируется личностное развитие, так же снижается адаптация к стрессовым ситуациям, человек становится более, уязвимым.         Статус осужденного приводит к переменам в семье, ведет к возрастанию эмоционального дискомфорта, внутренней напряженности. В связи, с чем возрастает интерес к изучению механизмов психологических защит и совладающего поведения, способствующих поддержанию стабильности и эмоционального принятия осужденным себя и своего окружения. Поэтому очень важным стало изучение  защитного и совладающего поведения у лиц с разными формами отбывания уголовного наказания.

Цель исследования: изучить стратегии защитного и совладающего поведение у лиц с разной формой отбывания уголовного наказания.

Объект исследования: стратегии защитного и совладающего поведение.

Предмет исследования: стратегии защитного и совладающего поведение у лиц с разной формой отбывания уголовного наказания.

Гипотеза:

Задачи:

1.           Осуществить теоретический обзор психологической литературы по проблеме стратегий защитного и совладающего поведения у лиц с разной формой отбывания уголовного наказания, с целью выявления подходов к данной проблеме.

2.           Определить защитные механизмы и копинг - стратегии у лиц с разной формой отбывания уголовного наказания.

3.           Выявить личностные особенности лиц отбывающих разные формы уголовного наказания

4.           Провести статистический анализ данных полученных в ходе эмпирического исследования.

5.           Обобщить полученные результаты и сделать необходимые выводы.

Исследование проводилось в г. Кирове в Федеральном бюджетном учреждении межрайонной -  уголовно -  исполнительной Инспекции №1 по Кировской области и в поселке Поназырево Костромской области в в Федеральном бюджетном учреждении исправительной колонии №15/2 в сентябре 2011 года. В исследовании приняли участие 60 осужденных, 30 из которых, отбывают условное наказание и 30 отбывают наказание в исправительной колонии.

 Методы сбора и обработки данных: методика комплексного изучения личности осужденного (КИЛО) Чебаловой Е. А., методика для диагностики механизмов психологической защиты (Индекс Жизненного Стиля – LSI)      Г. Келлермана и  Р. Плутчика, опросник способов совладания (WCQ) Крюковой Т. Л.  

Работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка  и практических рекомендаций.

ГЛАВА 1 Теоретическое исследование проблемы стратегий защитного и совладающего поведения у лиц с разной формой отбывания уголовного наказания.

 

1.1  Понятие психологической защиты в психологии 

 

Термин «защита» впервые появился в работах З. Фрейда [45] для обозначения всех приемов, которые Я использует в конфликте, и которые могут привести к неврозу. По первоначальным представлениям, психологические защиты являются врожденными и выступают как средство разрешения конфликта между сознанием и бессознательным. Цель защиты, по словам З. Фрейда, в ослаблении интрапсихического конфликта (напряжения, беспокойства), обусловленного противоречием между инстинктивными импульсами бессознательного и интериоризированными требованиями внешней среды, возникающими в результате социального взаимодействия.

Неспособность личности разрешить «внутренний конфликт» вызывает рост внутреннего напряжения. В такие моменты активизируются специальные психологические механизмы защиты, которые ограждают сознание индивидуума от неприятных, травмирующих переживаний.

Впоследствии защитные механизмы стали рассматриваться как функции Я – при угрозе целостности личности именно защитные механизмы отвечают за ее интеграцию и приспособление к реальным обстоятельствам.

По мнению А. Фрейд [44], в отдельные периоды жизни и в соответствии со своей собственной конкретной структурой индивидуальное Я выбирает то один, то другой способ защиты и может использовать его как в своем конфликте с инстинктами, так и в защите от высвобождения аффекта.

А. Фрейд расширила представления о защите, более того, она сделала попытку обобщить и систематизировать знания о механизмах психологической защиты. А. Фрейд указывала, что защитные механизмы предотвращают дезорганизацию и распад поведения, поддерживают психический гомеостаз личности. По ее мнению, набор защитных механизмов индивидуален и характеризует уровень адаптированности личности [44].

В современном представлении защитные механизмы представляют собой продукты развития и научения. Действующие в подсознании, они запускаются в ситуации конфликта, фрустрации и стресса [37].

Единой классификации механизмов психологической защиты не существует, хотя имеется множество попыток их группировки по различным основаниям.

Д. Вайллент [9] предложил типологию защитных механизмов по уровню их зрелости в континууме «примитивность – зрелость», эта классификация получила широкое признание и до сих пор пользуется большой популярностью:

Уровень I – психотические механизмы (отвержение реальности, искажение, иллюзорная проекция);

Уровень II – незрелые механизмы (фантазия, проекция, уход в болезнь, компульсивность и др.);

Уровень III – невротические механизмы (интеллектуализация, формирование реакции, смещение, диссоциация);

Уровень IV – зрелые защиты – (сублимация, альтруизм, супрессия, антиципация, юмор).

Н. Мак -Вильямс [26] отмечал, что к защитам, рассматриваемым как первичные, незрелые и примитивные, как правило относятся те, которые имеют дело с границей между собственным Я и внешним миром. Защиты, причисляемые к вторичным, более зрелым, «работают» с внутренними границами, например, между Эго, Супер - Эго и Ид. Также указывалось на представление о том, что примитивные защиты действуют общим, недифференцированным образом во всем сенсорном пространстве индивида, составляя между собой когнитивные аффективные и поведенческие параметры, в то время как более развитые защиты осуществляют определенные трансформации чего-то одного – мыслей, чувств, ощущений, поведения или некоторой их комбинации. Для того чтобы быть классифицированной как примитивная, защита должна обнаруживать в себе наличие двух качеств, связанных с довербальной стадией развития. Она должна иметь недостаточную связь с принципом реальности и недостаточный учет отделенности и константности объектов, находящихся вне собственного Я.

Большой вклад в изучение психологической защиты и разработку методов ее измерения внес Р. Плутчик [33]. В рамках своей психоэволюционной теории эмоций он связывает механизмы психологической защиты с базовыми эмоциями, утверждая, что защитные механизмы являются производными эмоций и направлены на их регулирование и контроль. Он выделяет 8 защитных механизмов, выстроив их по шкале примитивности – зрелости, а также в зависимости от периодов их формирования в онтогенезе, и также связывает их с когнитивными процессами: отрицание; вытеснение; регрессия; компенсация; проекция; замещение; интеллектуализация; реактивные образования.

Среди отечественных исследователей наибольший вклад в разработку проблемы психологической защиты внес Ф. Бассин [7]. Он подчеркивал, что главное в защите сознания от дезорганизующих его влияний психической травмы – это понижение субъективной значимости травмирующего фактора. По мнению автора, основным в психологической защите является перестройка системы установок, направленная на устранение чрезмерного эмоционального напряжения и предотвращающая дезорганизацию поведения. Это перекликается с предположениями других авторов о связи восприятия стрессора, его когнитивной оценки с перцептивной защитой [17, 10, 19, 33].

По мнению Ф. Березина [8], механизмы психологической защиты обеспечивают регуляцию, направленность поведения, редуцируют тревогу и эмоциональное напряжение. Он выделяет четыре типа механизмов психологической защиты:

1. Препятствующие осознанию факторов, вызывающих тревогу, – вызывающие тревогу факторы не воспринимаются и не осознаются (вытеснение и отрицание).

2. Позволяющие фиксировать тревогу на определенных стимулах (фиксация тревоги) – тревога связывается с каким-то определенным объектом, не связанным с причиной, вызвавшей тревогу (перенесение, некоторые формы изоляции).

3. Снижающие уровень побуждений (обесценивание исходных потребностей) – уменьшение тревоги может быть достигнуто за счет снижения уровня побуждений и обесценивания исходной потребности (регрессия, гиперкомпенсация).

4. Модификация тревоги за счет формирования устойчивых концепций (концептуализация) – переработка тревоги, результатом которой становятся частные или общие представления, направляющие поведение индивидуума (проекция, рационализация).

Р. Плутчик выделяет восемь базисных адаптивных реакций (инкор­порация, отвержение, протекция, разрушение, воспро­изводство, реинтеграция, ориентация, исследование), которые, с его точки зрения, выступают как прототипы восьми базисных эмоций (страх, гнев, радость, печаль, принятие, отвращение, ожидание, удивление). Кроме то­го, он обратил внимание на то, что защитные механиз­мы характеризуются противоположностью (биполярностью) в той мере, в какой полярны лежащие в их основе эмоции (радость – печаль, страх – гнев, принятие – отвращение, ожидание – удивление). Таким образом, восемь базисных механизмов он сводит к четырем па­рам: реактивное образование – компенсация, подавле­ние – замещение, отрицание – проекция, интеллектуа­лизация – регрессия. Поскольку защитные механизмы являются производными эмоций, то они, по аналогии с эмоциями, классифицируются на базовые (отрицание, вытеснение, регрессия, компенсация, проекция, замеще­ние, интеллектуализация, реактивное образование) и вторичные (к их числу относятся все остальные).

Определив зависимость проявления тех или иных ме­ханизмов защиты от этапа возрастного развития лично­сти, особенностей конкретных когнитивных процессов и гипотетическую шкалу примитивности-зрелости от­дельных защитных механизмов, Р. Плутчик [33] выстроил их последовательность, которая, в порядке возрастания зре­лости, выглядит так. В числе первых возникают меха­низмы, связанные с перцептивными процессами. Имен­но процессы ощущения, восприятия и внимания несут ответственность за защиты, связанные с неведением, непониманием информации (перцептивные защиты). К этой группе относятся отрицание и регрессия, а также их аналоги. Они выступают как наиболее примитивные и характеризуют «злоупотребляющую» ими личность как эмоционально и личностно менее зрелую. Затем возникают защиты, связанные с процессами памяти, а именно с забыванием информации (вытеснение и подавле­ние). Самыми последними, по мере развития процессов мышления и воображения, формируются и наиболее сложные и зрелые виды защит, связанные с переработ­кой и переоценкой информации (рационализация).

Психоэволюционная теория эмоций Роберта Плутчика и структурная теория личности Генри Келлермана предлагают специфическую сеть вза­имосвязей между различными уровнями личности: уровнем эмоций, за­щитой и диспозицией (наследственные предрасположенности к психическим заболеваниям). В теории Келлермана пересекаются психо­аналитические и социобиологические концепции, которые отражены в следующих положениях о взаимосвязи защитных механизмов и эмоций. Определенные механизмы защиты предназначены для регуляции опреде­ленных эмоций. Существуют восемь основных механизмов защиты, кото­рые взаимодействуют с восемью основными эмоциями. Восемь основных механизмов защиты проявляют качества и полярности, и схожести. Суще­ствуют механизмы защиты другого типа, участвующие главным образом в формировании черт характера (так называемые идентификационные за­щиты). Основные диагностические типы образованы характерными для них стилями защиты, личность может пользоваться любой комбинацией механизмов защиты, все защиты в своей основе имеют механизм подавле­ния, который первоначально возник для того, чтобы победить чувство страха.

Преобладание у человека какого-либо защитного ме­ханизма может привести к развитию определенных черт и акцентуаций характера. И наоборот, люди с определен­ными свойствами склонны доверять конкретным защи­там. Определенный механизм защиты как средство ис­кажения реальности может характеризовать серьезные личностные расстройства и нарушения.

Наиболее распространенные и важные механизмы психологической защиты могут быть представлены в виде нескольких групп. Первую группу составляют защитные механизмы, которые объединяет отсутствие переработки содержания того, что подвергается вытеснению, подавлению, блокированию или отрицанию.

1.     Отрицание – это стремление избежать новой ин­формации, не совместимой со сложившимися положи­тельными представлениями о себе, снижение тревоги достигается путем изменения восприятия внешней среды. Внимание блокируется на стадии восприятия. Информация, противоречащая установкам личности, не принимается. Защита проявляется в игнорировании потенциально тревожной информации, уклонении от нее. Чаще других механизмов за­щит отрицание используется внушаемыми личностями и нередко преобладает при соматических заболеваниях. При этом, отвергая определенные аспек­ты действительности, человек всеми силами сопротивляется лечению.

Отрицание рассматривается, как отказ признавать травмирующую реальность, как прием самосохранения, выстраивающий психологический барьер на пути разру­шительного проникновения трагедии во внутренний мир человека, в его ценностно-смысловую систему. Оно по­зволяет человеку перерабатывать трагические ситуации постепенно, поэтапно. Избегание может возникнуть, как естественный способ удалиться от стресса (наказания) и его источника (родителей). Дети, чье поведение удалось изменить сильными физическими наказаниями, с боль­шой долей вероятности будут склонны к бессознательно­му отрицанию тех норм, которые им пытались привить таким образом.

Примитивное отрицание – один из главных меха­низмов подавления страха, с помощью которого опасность как бы отодвигается и прекращает свое существование. Оно чаще всего наблюдается у людей пассивных, инертных, бездеятельных.

2. Вытеснение связано с избеганием внутреннего кон­фликта путем активного выключения из сознания не ин­формации о случившемся в целом, а только истинного, но неприемлемого мотива своего поведения. Можно ска­зать, что неосознанным остается глобальный смысл впол­не осознаваемых действий, поступков и переживаний. Вытеснение выполняет свою защитную функцию, не до­пуская в сознание желаний, идущих вразрез с нравствен­ными ценностями, и тем самым обеспечивает приличие и благоразумие. Оно направлено на то, что раньше было осознано, хотя бы частично, а запрещенным стало вто­рично, и поэтому удерживается в памяти. В дальнейшем этому вытесненному побуждению не позволяется прони­кать в область сознания в качестве причины данного по­ступка. Исключение мотива переживания из сознания равносильно его забыванию. Причина подобного забы­вания – намерение избежать дискомфорта, которое вы­зывается данным воспоминанием.

3. При подавлении, как и при вытеснении, защита проявляется в блокировании неприятной, нежелательной информации, но эта блокировка осуществляется либо при ее переводе из воспринимающей системы в память, либо при выводе из памяти в сознание. Подавление всту­пает в действие лишь тогда, когда тенденция нежелатель­ного действия достигает определенной силы. В этих ус­ловиях соответствующие следы снабжаются как бы спе­циальными метками, которые и затрудняют последующее произвольное воспоминание события в целом блокируют их, в то же время, информация, маркированная таким образом, в памяти сохраняется. При подавлении страх блокируется путем забывания реального стимула и об­стоятельств, связанных с ним по ассоциации. Обычно по­давление проявляется при сдерживании эмоции страха и преодолении зависимости от агрессора.

4. Рационализация – это защита, связанная с осозна­нием и использованием в мышлении только той части воспринимаемой информации, благодаря которой собственное поведение предстает как хорошо контролируемое и не противоречащее объективным обстоятельствам. Инициировать рационализацию может ситуация фрустрации – ситуация блокировки актуальной потреб­ности, ситуация преграды на пути к исполнению жела­ния. Прототипом такой ситуации является знаменитая басня «Лиса и виноград». Не имея возможности достать столь желаемый виноград, лиса в конце концов понима­ет бесплодность своих попыток и начинает словесно «за­говаривать» свою нереализованную потребность: виноград зелен и вообще вреден, да и хочу ли я его?! Задача такого рода рационализации – обесценивание цели, привлекательной для индивида, которой он, од­нако, не может достичь, и он понимает или начинает понимать, что не достигнет ее, или же достижение цели требует слишком больших усилий.

Это рациональное объяснение человеком своих желаний и действий, истинные причины которых коренятся в иррациональных социально или личностно неприемлемых влечениях. Суть рационализации – в отыскании места для испытываемо­го побуждения или совершенного поступка в имеющей­ся у человека системе внутренних ориентиров, ценно­стей, без разрушения этой системы. Для этого неприемлемая часть ситуации из сознания удаляется, особым образом преобра­зовывается и, после этого, осознается, но уже в изменен­ном виде. Этот вид защиты чаще используется людьми с сильным самоконтролем. У них за счет рационализа­ции происходит частичное снятие возникшего напря­жения. Установлено, что рационализация формируется тем быстрее, чем чаще и сильнее человек испытывает субъективное ощущение несправедливости наказания. При этом в процессе рационализации может осуществ­ляться дискредитация цели или жертвы. Например, цель может переоцениваться как «не настолько желательная, чтобы рисковать».

5. Проекция – вид защиты, который связан с бессоз­нательным переносом неприемлемых собственных чувств, желаний и стремлений на других, с целью перекладыва­ния ответственности за то, что происходит внутри «Я», – на окружающий мир. С этой целью границы «Я» расши­ряются настолько, чтобы человек, на которого осуществ­ляется перенос, оказался внутри них. Тогда в этом общем пространстве можно осуществить проекцию и тем самым вынести неприязнь к своим собственным пред­ставлениям и состояниям наружу. Это механизм, который выполняет свою «защитную» функцию в случае, когда человек близок к осознанию у себя наличия отрицательных свойств характера, аморальной мотивации, асоциальных поступков. Подступающая к осознанию нелицеприятная информация грозит нарушить красивый автопортрет.

После осуществления проекции человек избегает необходимости принимать как свои собственные неприглядные мысли, чувства и желания. За счет этого у него полностью бло­кируется осознание своей вины, т. к. он переносит от­ветственность за свои поступки на окружающих. В этом плане проекция выступает как попытка справиться с не­довольством собой путем приписывания неких качеств или чувств другим людям. Такая переориентация позво­ляет защититься от неприятия себя окружающими. Вме­сте с этим положительным эффектом возникает видение мира как угрожающей среды. А если среда угрожает, то это оправдывает собственную критичность и чрезмерное неприятие окружения.

6. Идентификация – разновидность проекции, свя­занная с неосознаваемым отождествлением себя с другим человеком, переносом на себя желаемых чувств и качеств. Это возвышение себя до другого тоже осущест­вляется путем расширения границ «Я». Однако, в отли­чие от проекции, процесс направлен в другую сторону. Не от себя, а к себе. За счет этих перемещений проекция и идентификация обеспечивают взаимодействие лично­сти с окружающей социальной средой, создают незаме­нимое для процесса социализации чувство отождествле­ния. Идентификация связана с процессом, в котором че­ловек, как бы включив другого в свое «Я, « заимствует его мысли, чувства и действия. Переместив свое «Я» в этом общем пространстве, он может испытать состояние единения, сочувствия, соучастия, симпатии, т. е. почув­ствовать другого через себя и тем самым не только понять его существенно глубже, но и избавить себя от чувства отдаленности и порожденной этим чувством тревоги.

В результате идентификации осуществляется воспро­изведение поведения, мыслей и чувств другого лица че­рез переживание, в котором познающий и познаваемое становятся единым. Этот механизм защиты используется как бессознательное моделирование отношений и пове­дения другого лица, как путь повышения самооценки. Одним из проявлений идентификации выступает преду­предительность – самоотождествление с ожиданиями других людей. Важно обратить внимание на то, что ста­новление идентификации имеет своим следствием и ог­раничение агрессии против человека, с которым иденти­фицируются.

Механизм индентификации может включаться созна­тельно и бессознательно. Бессознательно личность может как бы предугадывать те последствия, которые наступят в случае отклонения от требуемого поведения, поэтому легче принять, выполнить требования, нежели сопротивляться, благодаря чему усиливается жесткий рисунок поведения жертвы. С другой стороны, одновременно усваиваивается и поведение тирана, деспота, палача, тем более, что он рядом. Этот сценарий отыгрывается на своих детях, учениках, подчиненных. Механизм идентификации может запускаться сознательно с участием рациона­лизации. Например, в отношениях с начальником. У лиц, которые часто использовали и продолжают использовать практику идентификации, очень ригидные сценарии, которые по сути диктуют только два полюса по­ведения: или абсолютно безропотное поведение по от­ношению к сильному, или позиция кулака по отношению к слабому. Идентифицирующий и не мыслит возможно­сти диалогического обращения с тем и другим.

7. Замещение – это защита от тревожащей или даже нестерпимой ситуации с помощью переноса реакции с «недоступного» объекта на другой объект – «доступный», или замены неприемлемого действия на приемлемое. За счет такого переноса происходит разрядка напряжения, созданного неудовлетворенной потребностью. Этот ме­ханизм защиты связан с переадресацией реакции. Когда желаемый путь реагирования для удовлетворения некой потребности оказывается закрытым, то нечто, связанное с исполнением этого желания, ищет другой выход. Су­щественно, что наибольшее удовлетворение от действия, замещающего желаемое, возникает тогда, когда их мо­тивы близки, т. е. они размещены на соседних или близ­ких уровнях мотивационной системы личности. Заме­щение дает возможность справиться с гневом, который не может быть выражен прямо и безнаказанно. Оно име­ет две разные формы: замещение объекта и замещение потребности. В первом случае снятие напряжения осу­ществляется путем переноса агрессии с более сильного или значимого объекта (являющегося источником гне­ва) на более слабый и доступный объект или на самого себя.

8. Реактивное образование – защитный механизм, развитие которого связывают с окончательным усвоением индивидом «высших социальных ценностей». Реактивное образование развивается для сдерживания радости обладания определенным объектом (например, собственным телом) и возможности использования его определенным образом (например, для секса или агрессии)

В результате реактивного образования поведение сменяется на прямо противоположное и совершается замена подлинных чувств и аутентичного поведения на их противоположности. При этом предмет желания сохраняется. Например, меняется знак отношения – с любви на ненависть. Та­кое отгораживание от искренности в чувствах и поведе­нии приводит к усвоению того, что первоначально человеку было чуждо. Чем авторитарнее общество и репрессивнее культура, тем больше вероятность проявления реактивных образований. На уровне социального поведения реактивные образования находят свое выражение в следовании социальным стереотипам.

9. Компенсация – онтогенетически самый поздний и когнитивно сложный защитный механизм, который развивается и используется, как правило, сознательно. Предназначен для сдерживания чувства печали, горя по поводу реальной или мнимой потери, утраты, нехватки, недостатка, неполноценности. Компенсация предполагает попытку исправления или нахождения замены этой неполноценности.

10. Сублимация – это замещение инстинктивного действия реализации цели и использование вместо него иного, не противоречащего высшим социальным ценностям. Такая замена требует принятия или, по крайней мере, знакомства с этими ценностями, т. е. с идеальным стандартом, в соответствии с которым избыточные сек­суальность и агрессия объявляются антисоциальными. Сублимация способствует социализации благодаря на­коплению социально приемлемого опыта. Поэтому этот механизм защиты развивается у детей достаточно поздно. Таким образом, сублимация осуществляет защиту путем перевода сексуальной или агрессивной энергии человека, избыточной с точки зрения личностных и социальных норм, в другое русло, в приемлемое и поощряемое об­ществом – творчество. Сублимация – это способ укло­нения на иной путь разрядки напряженности. Она являет­ся наиболее адаптивной формой защиты, поскольку не только снижает чувство тревоги, но и приводит к социально одобряемому результату. Тогда чувство освобожде­ния мыслей, просветление занимают место сексуального удовлетворения. Успех сублимации зависит от степени, до которой новое поведение отвечает цели первоначаль­ного поведения. При акцентуации сублимация может об­наруживаться ритуальными и другими навязчивыми дей­ствиями.

11. При регрессии происходит возвращение к более ранним, инфантильным личностным реакциям, проявляющимся в демонстрации беспомощности, зависимости, детскости поведения с целью уменьшения тревоги и ухода от требований реальной действительности.

12. Катарсис – защита, связанная с таким изменени­ем ценностей, которое приводит к ослаблению влияния травмирующего фактора. Для этого в качестве посредни­ка иногда привлекается некая внешняя, глобальная сис­тема ценностей, по сравнению с которой травмирующая человека ситуация теряет в своей значимости. Измене­ния в структуре ценностей могут происходить только в процессе мощного эмоционального напряжения, накала страстей. Система ценностей человека весьма инерцион­на, и она сопротивляется изменениям до тех пор, пока не возникнут раздражения столь мощные или столь не соответствующие всей наличной системе норм и идеалов человека, что они сломают защитный барьер всех других форм психологической защиты. Следует особо подчерк­нуть, что катарсис несет с собой очистительный эффект. Катарсис – это и средство защиты личности от необуз­данных импульсов (своего рода клапан, спасающий от примитивных инстинктов), и способ создания нового направления в устремленности в будущее.

Многие авторы указывают на тесную взаимосвязь копинга и механизмов психологической защиты. Одни авторы считают психологическую защиту своеобразным «интрапсихическим копингом», или «механизмом совладания с внутренней тревогой»; другие – относят копинг к внешним, поведенческим проявлениям механизмов психологической защиты [1, 25, 33, 41].

Таким образом, механизмы психологической защиты обеспечивают регулятивную систему стабилизации личности, направленную, прежде всего, на уменьшение тревоги, неизбежно возникающей при осознании конфликта или препятствии к самореализации. В широком психологическом контексте психологическая защита включается при возникновении негативных, психотравмирующих переживаний и во многом определяет поведение личности, устраняя психический дискомфорт и тревожное напряжение. По своим проявлениям она является формой бессознательной психической активности, формирующейся в онтогенезе на основе взаимодействия типологических свойств с индивидуальным, конкретно-историческим опытом развития личности в определенной социальной среде и культуре. С помощью механизмов психологической защиты Я человека стремится удерживать систему отношений в устойчивом положении. Происходит ослабление эмоционального конфликта и стабилизация позитивной Я-концепции [27, 37, 41].

Психологическая защита задает направление копингу, формирующемуся в более поздние сроки онтогенетического развития и закрепляющемуся в процессе накопления жизненного опыта. Диапазон используемых человеком в процессе жизни стратегий по разрешению ситуаций и преодолению требований среды зависит от сложившихся в раннем детстве структуры ведущих типов психологической защиты. При этом ведущая в структуре личности психологическая защита будет влиять как на когнитивную оценку стрессового события, так и на выработку соответствующих ей стратегий поведения по преодолению данного события. Она как бы «задает коридор» для формирования последующего копинг-поведения [17, 18].

Совладание со стрессом зависит от типа переживаемого эмоционального состояния. На сегодняшний день очень мало известно о том, как совладание формируется эмоциональным состоянием, но по всей вероятности, каждая из эмоций и каждая ситуация, провоцирующая эмоциональное состояние, обусловливает определенный специфический паттерн совладания со стрессом [14].

Механизмы психологической защиты организуются как важнейшие новообразования на определенных этапах онтогенеза. Накладываясь на динамические особенности психики индивида, механизмы психологической защиты определяют основные черты его характера и, в большей мере, становление всей системы его отношений с окружающим миром. В ситуациях конфликта, столкновения, актуализируются механизмы защиты как ментальные процессы, и происходит научение способами защитного поведения на интрапсихическом и интерпсихических уровнях. Именно на фоне действия «защитной системы» психики происходит дальнейший процесс адаптации индивида к внешним условиям среды [33].

Психоаналитически ориентированные исследователи утверждают, что в процессе онтогенеза развиваются определенные механизмы защиты, которые формируют определенный склад личности, характер, стиль поведения [7].

Нормативное функционирование механизмов защиты обеспечивает стабильность и упорядоченность индивидуальной картины мира. На фоне действующих механизмов защиты, поддерживающих целостность психический гомеостаз, личность более или менее адекватно оценивает события и осуществляет осознанное, последовательное и целенаправленное приспособительное поведение, позволяющее сохранять баланс между требованиями внешней среды и внутренними потребностями. Напротив, повышенные (выше нормативного уровня) психологические защиты приводят к тому, что человек все время прибегает к защитному поведению, не в состоянии адекватно воспринимать (отражать) объективную реальность, что способствует потере адаптации, нарастанию внутреннего эмоционального напряжения.

Ф. Березин [8] указывал, что в ситуациях неопределенности происходит интенсификация поиска наиболее адекватных форм поведения, т.е. усиление поисковой активности. В результате включения психологических защит эффективность поисковой активности (адаптивность поведения) будет зависеть от характера и выраженности защит. Если психологические защиты, обеспечивающие реориентацию личности по отношению к среде, способствуют адекватной ориентации поиска, то возрастает роль поисковой активности. Если же внутрипсихическая реорганизация оказывается неадекватной, она может способствовать нарушению психической адаптации. Характер поисковой активности зависит от преобладающего механизма интрапсихической адаптации [8, с.124-128].

В целом в отечественной литературе механизмы психологической защиты и механизмы совладания (копинг-поведения) рассматриваются как важнейшие формы адаптационных процессов индивида [1, 35, 39, 42].

По мнению Б. Карвасарского [35], процессы совладания направлены на активное изменение ситуации и удовлетворение значимых потребностей, в то время как процессы компенсации и особенно защиты, направлены на смягчение психического дискомфорта. Е. Чехлатый [46] считает, что отличие механизмов совладания от механизмов психологической защиты в том, что первые используются индивидом сознательно, а вторые – неосознаваемы и пассивны. На сегодняшний день при постановке психотерапевтических задач принято объединять защитные механизмы и копинг-механизмы в целостную систему адаптивных реакций личности [35].

Исходя из сказанного выше, объединение защитных механизмов и копинг-механизмов в целостную систему психологической адаптации личности представляется вполне естественным и целесообразным, так как механизмы приспособления личности к стрессовым и другим жизненным ситуациям чрезвычайно многообразны – от активных гибких и конструктивных копинг-стратегий, до пассивных, ригидных и дезадаптивных механизмов психологической защиты [34, 49].

 

1.2 Концепция совладающего поведения (копинг): определение, функции и виды

 

 

Термин «coping» впервые был использован в 1962 г. Л. Мерфи [20] в контексте стремления индивида решить определенную проблему, которое, с одной стороны, является врожденной манерой поведения (рефлекс, инстинкт), а с другой – приобретенной, дифференцированной формой поведения (владение собой, сдержанность, склонность к чему-либо). Фактически он уже на начальном этапе изучения копинга обратил внимание на его связь с индивидуально-типологическими особенностями личности и предыдущим опытом преодоления стрессовых ситуаций, а также выделили две составляющие копинг-механизма – когнитивную и поведенческую .

Основные положения концепции копиг-процессов были разработаны Р. Лазарусом в книге «Психологический стресс и копинг-процессы» [24]. С выходом в свет этой книги в 1966 году началась постепенная смена модели стресса, разработанной Г. Селье [38], в сторону рассмотрения копинга в качестве центрального звена стресса, а именно – как стабилизирующего фактора, который может помочь личности поддержать психосоциальную адаптацию в период воздействия стресса.

Таким образом, «копинг», или «преодоление стресса», рассматривается как деятельность личности по поддержанию или сохранению баланса между требованиями среды и ресурсами, удовлетворяющими этим требованиям[23].

Р. Лазарус является одним из основоположников ситуационного подхода совладания со стрессом. Его транзакциональная теория рассматривает совладание как процесс и при этом акцентирует его специфичность в отношении конкретных ситуаций. Личностные характеристики лишь определяют восприятие требований ситуации как стрессогенных.

По мнению Р. Лазаруса [24], совладание со стрессом – это динамический процесс, посредством которого индивид, в одних случаях, главным образом, использует одну форму совладания, скажем, защитные стратегии, а в других – прибегает к стратегиям решения проблемы путем изменения отношения «личность – окружающая среда» .

Р. Лазарус и С. Фолкман [24] рассматривают совладание как постоянно изменяющиеся когнитивные и поведенческие усилия, направленные на управление специфическими внешними и/или внутренними требованиями, которые оцениваются с точки зрения соответствия ресурсам индивида.

Таким образом, в теории копинга Р. Лазаруса, копинг выступает как динамический процесс, который определяется субъективностью переживания ситуации и многими другими факторами. Психологическое преодоление определяется как когнитивные и поведенческие усилия личности, направленные на снижение влияния стресса. В рамках его модели психологическая адаптация обеспечивается посредством личностно-средового взаимодействия, в процессе которого проявляются индивидуальные тенденции, актуа-лизирующиеся в стрессовых ситуациях на когнитивном, эмоциональном и поведенческом уровнях организации личности (копинг-поведение).

По мнению, Р. Лазаруса и С. Фолкмана, взаимодействие среды и личности регулируется двумя ключевыми процессами: когнитивной оценкой и копингом. Понятие когнитивной оценки является центральным для подхода Лазаруса к преодолению стресса. Многое, по мнению авторов, зависит от когнитивной интерпретации стрессора. Они выделяют следующие стадии когнитивной оценки: первичную и вторичную. Вначале стресс воспринимается и оценивается в таких субъективных параметрах, как масштаб угрозы или повреждения, которые приписываются событию, или оценка масштабов его влияния. За восприятием и оценкой стрессора следуют нагрузочные эмоции (злость, страх, подавленность, надежда большей или меньшей интенсивности). Далее включаются более сложные процессы регуляции поведения: цели, ценности и нравственные установки. В результате личность сознательно выбирает и инициирует действия по преодолению стрессового события [1].

Стадии оценки могут происходить независимо и синхронно. Р. Лазарус полагает, что характер оценки является важным фактором, детерминирующим тип совладания со стрессором и процесс совладания [23].

В случае неуспешного копинга стрессор сохраняется и возникает необходимость дальнейших попыток совладания.

Структуру копинг-процесса можно представить следующим образом: стрессовое воздействие – когнитивная оценка (восприятие события) – возникновение эмоции (нарушение гомеостаза) – выработка стратегии преодоления (копинг) – оценка результата действий (успешное / неуспешное совладание) [16].

 Таким образом, стресс начинается сразу после восприятия и когнитивной оценки стрессового события. В зависимости от того, как оно будет расценено индивидом (положительно/отрицательно, угроза/потеря) практически одновременно возникают соответствующие эмоции. Индивид оценивает свои возможности по преодолению стресса (можно изменить/повлиять на события или нельзя) и в соответствии со своими представлениями, знаниями и предпочтениями осуществляет собственно копинг (действия, направленные на избегание/устранение источника стресса или приспособления к ситуации). После этого вновь происходит оценка ситуации и результата выбранного поведения.

Успешное совладание рассматривается как успешная адаптация. Если поведение не принесло удовлетворяющего результата, то индивид предпринимает новые попытки [16].

В своей теории Р. Лазарус исходит в большей степени из субъективного восприятия и переживания стресса и уделяет особенное внимание когнитивным процессам и когнитивной оценке. При этом он не рассматривает стрессоры и способы совладания с ними с точки зрения объективных ситуаций и, в частности, объективно неконтролируемых ситуаций, на которые невозможно влиять по объективным причинам.

Напротив, М. Перре и М. Ричердс [31] считают, что в зависимости от объективных возможностей по изменению ситуации строится и поведение человека. Если на стрессор объективно возможно влиять, то попытка индиивида повлиять на него будет адекватной копинговой реакцией. Если по объективным причинам индивид не может повлиять и изменить ситуацию, то адекватным функциональным способом совладания будет являться избегание. Если человек объективно не может ни избежать ситуации, ни повлиять на нее, то функционально адекватной копинговой реакций будет когнитивная переоценка ситуации, придание ей другого смысла.

Адекватный копинг предполагает адекватное восприятие особенностей ситуации. Неадекватная оценка ситуации приводит к неадекватным эмоциям, которые в свою очередь нарушают адаптивные реакции организма. Таким образом, успешная адаптация возможна только тогда, когда субъект в состоянии объективно ив полном объеме воспринимать стрессор [2].

М. Перре [31] в своих исследованиях отмечал, что более эффективно преодолевают стресс, обнаруживая при этом более высокие показатели душевного здоровья, те люди, которые чаще руководствуются правилами поведения, соответствующими объективными признаками и особенностями ситуации – контролируемость, изменяемость, негативная значимость события. Оказалось также, что лица, склонные к депрессии, например, не способны активно влиять даже на поддающиеся влиянию, управляемые стрессоры. Депрессивные больные недооценивают контролируемость и преобразуемость стрессоров, и потому более пассивны в совладающем поведении [2].

Одним из факторов, определяющих полезность различных стратегий, является то, в состоянии ли человек контролировать ситуацию или нет.

Наиболее широкую известность в психологической литературе приобрела феноменологическая классификация копинговых ответов, предложенная Р. Лазарусом и С. Фолкманом. Первоначально они подразделяли все многообразие копинг-стратегий, которые использует индивидуум, на две категории: действия (усилия), направленные на себя, и действия (усилия), направленные на окружающую среду.

Группа стратегий, направленных на себя, состоит в большей степени из когнитивных и интрапсихических способов совладания [24]:

поиск информации: сосредоточение внимания, визуализирование (представление и воображение), запоминании и т.д.

подавление информации: отвлечение внимания, постепенное «исчезание» информации, поиск отвлекающих мыслей или занятий;

переоценка: изменение или замена оценок, сравнение с другими, нахождение нового представления (значения) относительно происходящих событий;

смягчение: смягчающие способы поведения, нацеленные на сглаживание эмоций, через когнитивные усилия (например, самоуспокаивание) или инструментальные (поведенческие) действия (эмоциональная разрядка при помощи курения, употребления наркотика, психотропных веществ, а также еды или алкоголя);

самообвинение: «внутрикарательное» когнитивное поведение, т.е. внутренняя активность, направленная на самообвинение, самокритику или жалость к себе;

обвинение других или экстрапунитивные реакции: агрессивное обвинение других людей или обстоятельств, проявление гнева.

Вторая группа стратегий представляет собой инструментальные попытки совладания, направленные на окружающую среду [24]:

стратегии совладания в условиях, создающих угрозу психологическому благополучию личности и неоднозначных ситуациях: активное, инструментальное воздействие на стрессор: попытки влиять или противостоять влиянию другого человека; в неоднозначных ситуациях – активное расследование (изучение) источника стресса (подвергая сомнению или обращаясь за разъяснениями и т.д.); уклончивое поведение: уход или удаление от источника стресса; пассивное поведение: колебание, ожидание или отставка (отказ от действий);

стратегии совладания в ситуациях потери (например, потери отношений) или неудачи: действия, направленные на предотвращение надвигающейся потери или отказа (неудачи); действия, направленные на переориентацию со значимых объектов, поиск источников эквивалентной замены (заместителя); пассивное поведение: ожидание, колебание или отставка.

Позднее Р. Лазарус и С. Фолкман классифицируют стратегии совладания уже в соответствии с выделенными ими двумя основными функциями копинга [25]:

копинг, «сфокусированный на проблеме», направлен на устранение стрессовой связи между личностью и средой;

копинг, «сфокусированный на эмоциях», направлен на управление эмоциональным стрессом.

Необходимость учета обеих функций авторы обосновывают наличием эмоционального, когнитивного и поведенческого компонентов переживания стресса, которые образуют разнообразные комбинации .

При этом С. Фолкман выделяет активное и пассивное копинг-поведение [70]: активное копинг-поведение – это поведение, направленное на устранение или избегание угрозы (борьба или отступление), предназначенное для изменения стрессовой связи с физической или социальной средой; пассивное копинг-поведение – это интрапсихические формы преодоления стресса, которые относятся к защитным механизмам, предназначенным для снижения эмоционального напряжения раньше, чем изменится ситуация.

Иными словами, активная форма копинг-поведения, или активное преодоление, представляет собой целенаправленное устранение или изменение влияния стрессовой ситуации, ослабление стрессовой связи личности с окружающей средой.

Пассивное копинг-поведение определяется как инртапсихические способы преодоления стресса с использованием различных механизмов психологической защиты, которые направлены не на изменение стрессовой ситуации, а на редукцию эмоционального напряжения [70].

С. Фолкман и Р. Лазарус определили 8 видов ситуативно-специфических копинг-стратегий [40]: планомерное решение проблем; позитивная переоценка; принятие ответственности; поиск социальной поддержки; конфронтация; самоконтроль; дистанцирование; избегание.

С. Фолкман, исследовав совладание со стрессом в разнообразных стрессовых ситуациях, показала, что в целом процессы совладания являются «скорее изменчивыми, чем стабильными» [43], но некоторые стратегии совладания обнаруживали относительную устойчивость вне зависимости от ситуаций. Например, выяснилось, что стратегия «позитивная переоценка» наиболее тесно связана с личностными факторами, в то время как сфокусированные на проблеме стратегии «конфронтация», «поиск социальной поддержки» и «планомерное решения проблемы» в наибольшей степени зависели от ситуации.

Одним из значимых компонентов формирования адекватного, адаптивного совладания или активного копинг-поведения является стратегия «планомерное разрешение проблем». Данная поведенческая стратегия способствует появлению и дальнейшему рассмотрению широкого круга альтернативных вариантов решения проблемы.

При формировании дезадаптивного поведения одной из ведущих является копинг-стратегия «избегание». Ее использование обусловлено недостаточностью развития личностно-средовых копинг-ресурсов и навыков активного разрешения проблем. Однако, копинг-стратегия «избегание» может носить адекватный либо неадекватный характер в зависимости от конкретной стрессовой ситуации, возраста индивида и актуального состояния ресурсной системы личности [39]. Вместе с тем, при изучении взаимосвязей здоровья, критических жизненных событий, социальной поддержки и копинга, было обнаружено, что личности, остающиеся здоровыми при воздействии стресса, чаще использовали стратегию «избегание». При этом семейное окружение действовало как фактор резистентности к стрессу [13].

В противоположность изложенной выше позиции Д. Амирхан [3] считал, что выбор индивидом тех или иных копинг-стратегий является достаточно стабильной характеристикой на протяжении всей жизни, мало зависящей от типа стрессора. Он обозначил их как базисные стратегии поведения человека и объединил в три группы: решение проблемы (адаптивная); поиск социальной поддержки (адаптивная); избегание проблемы (неадаптивная).

Отечественный психолог Л. Собчик [40] также считает, что тип реагирования в стрессовых ситуациях представляет собой «продолжение ведущей индивидуально-личностной тенденции», базирующейся на типе высшей нервной деятельности, является врожденной, генетически обусловленной характеристикой .

Л. Пирлинг и С. Скулер [32] одними из первых провели ряд исследований, в которых была сделана попытка измерить копинг-поведение здоровых взрослых людей в стрессовых ситуациях. Используя метод интервью, они выделили три основных копинг-стиля, соответствующих основным сферам психической деятельности: поведенческие ответы, которые воздействуют на ситуацию; ответы, изменяющие значение или оценку ситуации; ответы, нацеленные на контроль негативных ощущений.

Было замечено, что большинство людей склонны применять различные стратегии, переходя от когнитивных стратегий к эмоционально-сфокусированным, и наоборот. При этом для успешного выхода из стрессовой ситуации необходимо пропорциональное представительство каждого из указанных видов копинга. Таким образом, какая из стратегий «хороша или плоха», зависит от ситуации и может изменяться по ходу развития ситуации.

В целом, большинство исследователей придерживаются единой классификации способов совладания со стрессом [16]:

1) копинг-стратегии, воздействующие на ситуацию;

2) когнитивные стратегии, направленные на переоценку ситуации;

3) усилия, направленные на снятие эмоционального напряжения.

Таким образом, копинг-поведение – это стратегии действий, предпринимаемые человеком в ситуациях психологической угрозы физическому, личностному и социальному благополучию, осуществляемые в когнитивной, эмоциональной и поведенческой сферах функционирования личности и ведущие к успешной или менее успешной адаптации.

Копинг-поведение – это, с одной стороны, индивидуальная устойчивая личностная структура (диспозиция), т.е. набор определенных, соответствующих индивидуально-личностным характеристикам и эмоционально-динамическим свойствам индивида вариантов (способов) поведения и реагирования в стрессовых ситуациях. С другой стороны, - это широкий спектр разнообразных стратегий преодоления стресса, которыми личность может манипулировать (использовать) в зависимости от внешних обстоятельств, условий деятельности и индивидуальных целей. Чем активнее и разнообразнее будет выбор, тем выше ее адаптационный потенциал, и тем успешнее происходит психологическая адаптация личности.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1.3 Психологические особенности осужденных отбывающих разные формы уголовного наказания

 

 

Наказание в любой форме его проявление накладывает на человека особые обязательства, приводит к личностным изменениям. Среда, в которой находится осужденный, его окружение, накладывает отпечаток на его судьбу и дальнейшую жизнь в социуме,  именно поэтому очень важно знать, как форма отбывания наказания влияет на адаптационные возможности личности.

Существуют различные формы отбывания наказания в зависимости от тяжести совершенного преступления и меры отбывания наказания предусмотренной законом по той или иной статье. К более распространенным форам отбывания наказания относятся: исправительные работы, обязательные работы, ограничение свободы, условное лишение свободы, реальное отбывание наказания, отбывание наказания в колонии поселении. В данном исследовании мы наиболее детально рассмотрим две часто встречаемые в настоящее время формы наказания, это лишение свободы условно и отбывание наказания в исправительной колонии общего режима, а так же характеристики личности людей отбывающих данные формы наказания.

1. Личностные особенности условно осужденных. Правильное определение юридической природы условного осуждения имеет важное теоретическое и практическое значение, поскольку помогает раскрыть сущность этого института, определить те требования, которые должны выполняться осужденным в период испытательного срока. Отсутствие четкого представления о юридической природе условного осуждения крайне затрудняет решение целого ряда практических вопросов, таких как назначение наказания по совокупности преступлений, возможность замены условного осуждения судом высшей инстанции на иной вид наказания, порядок снятия судимости с условно осужденных и т. д. В теории уголовного права высказываются разные взгляды на природу исследуемого института. По мнению одних ученых, условное осуждение является видом (особым видом) наказания; других - отсрочкой приведения в исполнения наказания, с точки зрения третьих, это особый порядок исполнения приговора (Н.Ф. Савин, М.А. Ефимов, Ю.М. Ткачевский); четвертых - особый порядок назначения наказания [47]. Характер и степень общественной опасности преступления выступают критерием применения условного осуждения. В связи с этим, одним из существенных признаков, характеризующих условно осужденных, является, прежде всего, такой признак, как их преступная деятельность.

Изучение особенностей личности преступника началось еще в конце прошлого века. Отметим работы таких ученых, как Ч. Ломброзо, П. Н. Тарковская, М. Н. Гернет и др., которые отмечали, что изучение личности осужденного необходимо рассматривать как важнейшую предпосылку индивидуализации карательных и воспитательных воздействий, повышения их эффективности.

В нашей работе мы подробно рассмотрим особенности осужденных за корыстные преступления (Статья 158 УК РФ) и осужденных за преступления против здоровья граждан (Статьи 115, 116, 117 УК РФ).

Условно - осужденные за корыстные преступления. Эта категория преступников является неоднородной не только в связи с особенностями характера и темперамента, но и в связи с мотивами, которые лежат в основе их криминального поведения. Заблуждением является мнение, что корысть всегда является основным мотивом поведения у этих преступников. Не надо забывать, что с позиций психологии любое преступление является экстремальным способом разрешения проблемы. Ниже мы подробно рассмотрим два основных психологических типа корыстных преступников, выделенных на основе мотивации их поведения [36].

1.1  Корыстолюбивый тип.  К этому типу относятся лица, смыслом преступного поведения которых является утверждение своей личности не только в глазах окружения, но и прежде всего в своих собственных. В основе лежит обретение определенного материального уровня, позволяющего играть желанный набор социальных ролей (бизнесмена, просто очень богатого человека, мецената и т. п.). Конечно, этот тип преступников напрямую связан с теми социальными предпосылками, которые существуют в обществе. В основе корыстных преступлений, на наш взгляд, часто лежит внутренняя неуверенность в себе как личности, достойной в признании со стороны других. Другими словами это проблемы, прежде всего в самооценки. Образно можно сказать, что некоторые люди не могут чувствовать себя комфортно, если не имеют овеществленных придатков, или подпорок для своей личности, например, в виде престижного дома, автомобиля и т. п.

Среди совершающих кражи личного имущества можно выделить две группы (подтипы), основываясь на общих поведенческих признаках. К первой из них относятся лица, преступления которых направлены на завладение определенными благами и материальными ценностями для объективного разрешения своих психологических проблем. Например, таким путем они завоевывают авторитет и влияние в своей неформальной группе. Как правило, они входят в преступные группы которые занимаются совершением краж. В значительной степени преступления такого рода лиц являются следствием включения в неформальные группы, в которых подобное поведение принято и одобряется. Сами преступные группы указанного типа могут быть более или менее организованными, с фиксированными ролевыми позициями.

Другим видом утверждения себя является решение внутриличностных проблем путем самого факта совершения преступлений. Здесь материальные ценности не редко как бы сдвигаются на второй план, особенно в момент совершения преступления, например, карманной кражи. В этом случае преступное поведение носит явно компенсаторный характер, поскольку добытые материальные ценности не имеют первостепенного значения, хотя чаще всего используются для удовлетворения личных потребностей. Для такого рода лиц главным в совершении преступления является преодоление негативных личностных качеств, например, неуверенности, страха, подтверждение волевых качеств и т,-д. и тем самым повышение собственной самооценки.

1.2 Игровой тип. «Игровой» тип личности корыстных преступников весьма сложен с психологической точки зрения. В самом общем виде можно сказать, что представителей игрового типа отличает постоянная потребность в риске, поиске острых ощущений, связанных опасностью, включение в эмоционально возбуждающие ситуации, стремление участвовать в различного рода операциях, контактах и т. д. Корыстные побуждения, как правило действую наряду с «игровыми» поскольку для них одинаково личностно значимы как материальные выгоды в результате совершения преступлений, так и те эмоциональные переживания, которые связаны с самим процессом преступной деятельности. Особенно важно подчеркнуть последнее обстоятельство, существенным образом отличающее их от представителей иных типов, а именно то, что для них психологически важен сам процесс такой деятельности. «Игровая» мотивация особенно часто наблюдается в преступлениях воров-карманников и нередко тех, кто совершает кражи из квартир, складов, магазинов и других помещений. Эта мотивация ярко проявляется в мошенничестве где можно выделить интеллектуальное противоборство, состязание в ловкости, сообразительности, умение адекватно оценивать складывающуюся ситуацию, максимально использовать благоприятные обстоятельства и быстро принимать наиболее правильные решения. Условно - осужденные за насильственные преступления.

Условно - осужденные за насильственные преступления. Этой категории преступников свойственен в большой степени, чем иным субъективизм восприятия окружающего мира. Их собственная агрессия проецируется вовне, в связи с чем ситуации, в которые они попадают, воспринимаются часто как потенциально угрожающие, хотя на самом деле этого может и не быть. В отличие от других, этим преступникам свойственны высокая чувствительность, уязвимость и ранимость в сфере межличностных отношений. Но проявляются эти качества не в плане сопереживания другим, они обращены на себя.  Мотивация преступного насилия может быть связана также с тем, что в тех или иных жизненных ситуациях происходит крах Я -концепции и собственно всей структуры ценностей личности, что и выливается в деструктивные действия Они чрезвычайно чувствительны к любым элементам межличностного взаимодействия, подозрительны, воспринимают внешнюю среду как враждебную. В связи с этим у них затруднена правильная оценка ситуации, как бы она легко меняется под влиянием аффекта. Повышенная сензитивность к элементам межличностного взаимодействия приводит к тому, что индивид легко раздражается при любых социальных контактах, представляющих хоть малейшую угрозу для его личности. Такие люди обладают достаточно устойчивыми представлениями, которые с трудом могут корректироваться. Другими словами, если они имеют о ком-то или о чем-то свое мнение, то их трудно переубедить. Все затруднения и неприятности, с которыми они встречаются в жизни, интерпретируются как результат враждебных действий со стороны окружения. В своих неудачах они склонны обвинять других, а не себя.   Наиболее чувствительны такие люди в сфере личной чести, для них характерно повышенное сознание своей ценности. Из-за наличия постоянного аффекта, что менее достойные пользуются большими правами, чем они, у них может возникнуть потребность защищать права, и они начинают играть роль «борца за справедливость».

2. Личностные особенности осужденных отбывающих наказание в исправительной колонии общего режима. Личность осужденного можно рассматривать как интегральное качество человека, который выбрал и совершил те или иные преступные действия для удовлетворения своих потребностей вследствие присущих ему индивидуально-психологических особенностей, социальных установок и был приговорен судом к отбыванию наказания в виде лишения свободы. Оно включает в себя взаимосвязанный комплекс социально-демографических, уголовно-правовых, пенитенциарных, социально-психологических и иных признаков, которые прямо или косвенно обусловливают преступное поведение индивида, характеризуют его общественную опасность, а также могут способствовать объяснению причин его совершения. Понятие личности осужденного в определенной степени имеет условный и формальный характер, поскольку отнесение определенных действий к числу криминальных и уголовно-наказуемых зависит от законодателя. Значительной части осужденных присуще отрицание ответственности за совершенные преступления (к примеру, криминальные деяния объясняются ими с точки зрения влияния внешних факторов, а не собственными личностными просчетами или корыстными устремлениями). Им не свойственно признание чувства вины и нанесенного ущерба потерпевшим. У многих осужденных наблюдается перенос агрессии на жертву (она это заслужила), враждебное отношение к правоохранительным и судебным органам (несправедливость и предвзятость судебных решений), а также ссылка на преданность ценностям криминальных групп [28].

Изучение различных категорий лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы, свидетельствует о том, что у осужденных за преступления против собственности складывается специфический тип поведения, который характеризуется психологической готовностью совершения криминальных действий в любых случаях, когда очевидно ослабление правового и социального контроля.

Доминирующей мотивацией преступлений выступает стремление к утверждению себя в глазах ближайшего социального окружения, и приобщению к категории преуспевающих людей [48].

В подобном случае главным средством самоутверждения является совершение преступления, которое само по себе не имеет приоритетного значения, а является лишь способом удовлетворения искаженных представлений о ценностях и потребностях и самоутверждения в глазах ближайшего окружения.

Игровая мотивация, по мнению известных криминологов, может относиться к числу достаточно распространенных стимулов для противоправных действий преступника. Она наиболее отчетливо проявляется в случае совершения такого преступления, как мошенничество. Именно здесь проявляется соперничество в ловкости, сообразительности, умении использовать благоприятные обстоятельства и добиться поставленной цели. Для данной категории лиц важен сам процесс такой деятельности.

Мотивы большинства преступлений против собственности имеют общую основу, которая выражается в устойчивости корыстных побуждений. Если мелкие хищения нередко обуславливаются повседневными потребностями, материальными трудностями, то крупные, как правило, связаны с искаженным представлением о справедливости и явным стремлением доминировать в окружающей среде.

Этой категории осужденных присущи такие качества, как гибкость мышления, изворотливость, осторожность, расчетливость, практичность, пренебрежение мнением окружающих, стремление к самоутверждению, умение контролировать свое поведение во время совершения преступления.

Психологическое обследование лиц, осужденных за преступления против жизни и здоровья, в том числе и за умышленные убийства, выявило у них сильную зависимость от преступного сообщества. Мотивационно-волевая сфера такой личности характеризуется эгоцентризмом, стойким конфликтом с частью представителей окружающей среды, самооправданием [48].

Этой категории осужденных присущ в наибольшей степени, нежели другим преступникам, субъективизм восприятия складывающихся ситуаций и окружающих. Им свойственны: ранимость, высокая чувствительность, уязвимость и тревожность. Но их не волнует реакция окружающих и они, главным образом, сосредоточены на собственных чувствах и переживаниях.

Осужденные за убийства предпочитают воспринимать внешний мир как враждебный. Они проявляют импульсивность, агрессивность и расчетливость во время любых социальных контактов, несущих малейшую угрозу для их личной безопасности. Их собственная агрессия проецируется вовне, вследствие чего ситуации, в которые они попадают, воспринимаются нередко как потенциально опасные или угрожающие, хотя на самом деле этого может и не быть [48].

Такие осужденные обладают достаточно устойчивыми представлениями и установками, которые трудно корректировать. Все осложнения и неприятности, с которыми они встречаются в повседневной жизни, воспринимаются ими как результат враждебных действий со стороны окружающих. Они не раскаиваются в совершенных преступлениях, в своих неудачах предпочитают обвинять других, а не себя. В условиях изоляции стремятся предстать перед другими осужденными в роли «борцов за справедливость».

Обобщенный портрет осужденного за преступления против жизни и здоровья, выглядит следующим образом: средний возраст колеблется в пределах 35-37 лет, неоднократно отбывал наказание, в том числе за насильственные преступления, пристрастен к алкоголю, импульсивен, прямолинеен, агрессивен, склонен к конфликтам. По характеру замкнут, раздражителен, подозрителен, тревожен, безразличен к мнению окружающих. Он склонен к словесной агрессии, уровень интеллекта ниже среднего, мыслительная деятельность снижена, логическое мышление нередко блокируется аффективными переживаниями. Зачастую у него обнаруживается робость, неуверенность в себе, заниженная самооценка сочетается с переоценкой личных страданий и неприятностей с целью избежать или уменьшить ответственность за совершенное преступление [48].

Осужденные за насильственные преступления с трудом реагируют на профилактические меры и психолого-педагогическое воздействие. Именно при их участии возникает наибольшее количество конфликтных ситуаций и нарушений режимных требований. Поэтому перед сотрудниками пенитенциарных учреждений стоит задача организации постоянного контроля за их поведением [48].

Выделяют  несколько типов осужденных, находящихся в настоящее время в местах лишения свободы [36]:

К первому типу личности относятся так называемые активно-оптимистичные экстраверты, отличающиеся возбудимо - экспансивным девиантным поведением, выражающемся в спонтанных, неупорядоченных реакциях, конфликтном характере межличностных отношений. У них отсутствует реалистическая оценка ситуаций, проявляется отчетливая тенденция к немотивированным поступкам, без учета негативных последствий своих действий. Они отличаются высоким жизненным тонусом, энергией, активностью, постоянно стремятся к неформальному лидерству. Легко осваиваются в незнакомой обстановке. Плохо переносят одиночество, монотонную обстановку, вынужденное безделье. Эти индивиды склонны к переоценке своих возможностей и планов на будущее. Присущая им недостаточная рассудительность и самоконтроль могут приводить к излишнему употреблению алкоголя и частому нарушению режимных требований. Учитывая потребность властвовать над другими, их не следует привлекать к работе, требующей мелочной аккуратности и монотонности. Они склонны к разнообразной деятельности, связанной с общением и активным взаимодействием с другими людьми. Однако, учитывая их способность манипулировать окружающими в собственных интересах, необходимо пристальное и повседневное наблюдение и контроль за их поведением. При Нарушении ими режима угроза неотвратимого наказания может дать быстрый и положительной эффект.

Второй тип осужденных мужчин выделен на основе преобладания таких черт личности как индивидуалистичность, отгороженность, неконформность, независимость, дефицит общения с окружающими, отсутствие доверия и подозрительность к людям. Они отличаются низкой адаптивностью к условиям лишения свободы, резкой критикой существующих правил и порядков, циничным отношением к общепринятым ценностям и мерам воспитательного характера. Проявляют склонность к злобному и враждебному отношению к персоналу и другим осужденным. Вследствие слабого уровня контроля своих агрессивных реакций, они предпочитают угрожать и нападать на других. Наблюдается садомазохистское развитие личности с причинением страданий окружающим и склонность к суицидальному поведению. Доминирующие переживания характеризуются ощущением собственного бессилия, внутренней пустоты и чувства собственной неполноценности. Указанные индивиды с готовностью выполняют поручения неформальных лидеров групп с отрицательной направленностью, совершают насильственные действия в отношении других осужденных. Применяемые взыскания и наказания существенного влияния на их поведение не оказывают, поскольку эти лица не способны учитывать собственный негативный опыт, а также у них отсутствует страх перед наказанием. Эта категория осужденных представляет источник повышенной опасности по причине высокой вероятности совершения действий насильственного характера. Необходим особый контроль их повседневного поведения и специальные профилактические мероприятия. Следует также ограничивать сферу их контактов с «отрицательными» осужденными. Желательно привлекать к тем видам деятельности, которые требуют значительных физических усилий.

Третью группу осужденных мужчин составляют преимущественно агрессивные личности, эмоционально неустойчивые, с застревающей враждебностью и оборонительными тенденциями. Для них характерно равнодушие к чувствам и переживаниям других людей, выраженная безответственность и пренебрежение к социальным нормам и функциональным обязанностям. Внешне они могут производить вполне положительное впечатление на окружающих благодаря своей уверенностью и развитым интеллектом. Неплохо адаптируются к условиям мест лишения свободы. Стремятся властвовать над окружающими и манипулировать ими в собственных интересах. За внешне благополучной маской почти всегда скрывается внутреннее напряжение, враждебность и равнодушие к другим. Социальные последствия поступков, как правило, их не волнуют, а также плохо осознаются. Вся их жизнь, начиная с детства, предсталяет собой богатую историю асоциальных поступков (патологическая лживость, вовлеченность в криминальные группы, драки, воровство, алкоголизация, употребление наркотиков). Для них характерно стремление к удовольствиям и наслаждениям, при этом избегая всякого напряжения, труда и ответственности. По отношению к сотрудникам они могут проявлять подобострастие, льстивость, показную исполнительность и угодливость в целях завладения руководящими должностями в самодеятельных организациях, дающими в их руки определенную формальную власть. Резкое ущемление их интересов может сопровождаться сильными агрессивными реакциями. Основным видом деятельности, которой они способны увлекаться, является прикладное искусство, требующее кропотливо-сти, сосредоточенности, внимания и сулящее определенные материальные выгоды. Такие личности предпочитают заниматься спортом и добиваются в этой сфере определенных успехов. С воспитательной точки зрения нежелательно доверять им руководство самодеятельными организациями, поскольку они могут использовать свое положение в целях личной выгоды. Индивидуальная работа с этой категорией осужденных должна основываться на контроле повседневного поведения поскольку они признают, прежде всего, обоснованные, законные и справедливые требования. Дифференцированное применение мер поощрения и наказания, в соответствии с изменениями поведения, являются вполне эффективными педагогическими приемами воздействия на этих осужденных.

Четвертый тип осужденных мужчин представляет собой эмотивно-впечатлителъных личностей. Для них характерно преувеличенное, показное выражение чувств, внушаемость, эмоциональная лабильность, поверхностные и нестабильные контакты с окружающими. Ключевой особенностью этих личностей является поиск внимания к себе со стороны значимых других. Такие качества как лживость и воображение направлены на приукрашивание своей личности, вследствие чего они склонны к рисовке, позерству, демонстративному поведению. Им нравится детализированный рассказ о себе, сопровождаемый выразительной речью, театральной жестикуляцией и интонацией. Осужденные данного типа легко попадают под влияние неформальных лидеров. При проведении воспитательной работы с этими осужденными необходимо избегать формального и равнодушного отношения, оценивать и стимулировать позитивные изменения их поведения. Нежелательно привлекать их к тем видам деятельности, которые связаны с руководством другими осужденными, поскольку они предпочитают акцентировать внимание на собственной персоне.

Пятый тип осужденных мужчин отличается застревающими, упрямыми и достаточно прямолинейными чертами характера, которые в повседневной жизни проявляются в недоверчиво-скептическом стиле межличностного взаимодействия. Этих индивидов отличает постоянное недовольство другими людьми, склонность не прощать нанесенные в их адрес обиды и оскорбления. У них проявляется тенденция к неправильному истолкованию сложившейся системы взаимоотношений, в частности, приписыванию другим враждебных и агрессивных намерений к своей персоне, неуживчивость и неадекватное отстаивание собственных прав, неспособность к компромиссам, упрямство и устойчивость негативных установок к людям. Как правило, они стремятся занять лидирующие позиции в сообществе осужденных через формальное участие в работе самодеятельных организаций осужденных, либо посредством вхождения в малые группы отрицательной направленности. При проведении воспитательной работы с указанными индивидами целесообразно опираться на такие личностные черты, как целеустремленность, честолюбие, педантичность, настойчивость, например, при подборе и назначении их на должности руководителей самодеятельных организаций. Следует учитывать, что в случае отрицательной направленности их поведения достижение целей исправления представляется чрезвычайно трудной задачей. Наиболее оптимальным подходом является разработка и последовательное применение жестко фиксированных и индивидуально-ориентированных программ коррекционного воздействия.

Еще одна группа включает дезадаптированных или изолированных осужденных, для которых характерными являются такие черты как пессимистичность, тревожность, эмоциональная неустойчивость и послушно-зависимый стиль межличностного взаимодействия. Они переживают постоянное чувство напряженности и озабоченности, нередко испытывают затяжные депрессивные состояния и хронический внутренний дискомфорт.

Такие индивиды предпочитают вести изолированный образ жизнедеятельности, ощущают острую потребность в личной безопасности, уклоняются от общественной работы, избегают интенсивных интерперсональных контактов. У них отмечается заниженный уровень самооценки, выраженное чувство собственной ущербности, искаженное представление о себе и окружающих.

В условиях лишений свободы они достаточно легко попадают под влияние неформальных категорий осужденных, занимающих высокое положение в субкультуре, ищут у них защиту и поддержку. При возникновении конфликтных ситуаций активно выступают на стороне своих покровителей. С воспитательной точки зрения целесообразно в период адаптации привлекать их к участию в работе самодеятельных организаций осужденных, а также заполнять досуг общественно-полезной деятельностью, активно пресекать контакты с отрицательно характеризующимися категориями осужденных.

 

 

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

 

 

1.                Абабков, В. А. Защитные психологические механизмы и копинги: анализ взаимоотношений [Текст] / В. А. Абабков. – СПб.: Речь, 2004.

2.                Абабков, В. А. Адаптация к стрессу. Основы теории, диагностики, терапии [Текст] / В. А. Абабков. – СПб.: Речь, 2004.

3.                Амирхан, Д. Фактор аналитического измерения копингов: показатель копинг-стратегий [Текст] / Д. Амирхан. – М.: Медицина, 1990.   

4.                Арнолд, М. Б. Стресс и эмоции [Текст] / М. Б. Арнолд – Л.: Наука, 1967.

5.                Асмолов, А. Г. Неосознаваемые механизмы регуляции поведения личности: лекции [Текст] / А. Г. Асмолов. – М.: Изд-во МГУ, 1989.   

6.                Бассин, Ф. В., Бурлакова, М. К., Волков, В. Н. Проблема психологической защиты [Текст] / Ф. В. Бассин, М. К. Бурлакова, В. Н. Волков // Психологический журнал. 1998. № 3. С. 79-86.

7.                Бассин, Ф. В. Проблема бессознательного в неосознаваемых формах высшей нервной деятельности [Текст] / Ф. В. Бассин. – М.: Медицина, 1968.

8.                Березин, Ф. Б. Психическая и психофизиологическая адаптация человека [Текст] / Ф. Б. Березин. – Л.: Наука, 1988.

9.                Вайллент, Д. Теоретическая иерархия адаптивных эго-механизмов [Текст] / Д. Вайллент. – М.: Медицина, 1971.

10.           Вайллент, Д. Адаптированность к жизни [Текст] / Д. Вайллент. – М.: Медицина, 1977.

11.           Грановская, Р. М. Психологическая защита [Текст] / Р. М. Грановская. – СПб.: Речь, 2007.

12.           Грановская, Р.М. Элементы практической психологии [Текст] / Р. М. Грановская. – СПб.: Речь, 2003.

13.           Гурвич, И. Н. Социальная психология здоровья [Текст] / И. Н. Гурвич. – СПб.: Изд-во СПБГУ, 1999.

14.           Джонс, Ф. Стресс. Теории, исследования, мифы [Текст] / Ф. Джонс. – СПб.: Прайм - Еврознак, 2003.

15.           Изард, К. Э. Психология эмоций [Текст] / К. Э. Изард. – СПб.: Питер, 2006.

16.           Исаева, Е. Р. Копинг - поведение и психологическая защита личности в условиях здоровья и болезни [Текст] / Е. Р. Исаева. – СПБ.: Изд-во СПбГУ, 2009.

17.           Исаева, Е.Р. Копинг - механизмы в системе приспособительного поведения больных шизофренией [Текст] / Е. Р. Исаева. – СПб.: Изд-во НИПНИ им. В. М. Бехтерева, 1999.

18.           Исаева, Е. Р. «Симптомокомплекс дезадаптации»: маркеры психологического неблагополучия на модели студентов-менеджеров [Текст]  / Е. Р. Исаева. – СПБ.: Изд-во СПбГУ, 2009.

19.           Кастандов, Э. А. Восприятие и эмоции [Текст] / Э. А. Кастандов. – М.: Медицина, 1977.

20.           Копинг - поведение (механизмы совладания) как сознательные стратегии преодоления стрессовых ситуаций и методы их определения: пособие для врачей и психологов [Текст]  / Б. Д. Карвасарский, В. А. Абабков, А. В. Васильева, Г. Л. Исурина и др. – СПБ.: Изд-во НИПНИ им. В.М. Бехтерева, 2007.

21.           Крюкова, Т. Л. Возрастные и кросскультурные различия в стратегиях совладающего поведения [Текст]  / Т. Л. Крюкова // Психологический журнал. - 2005. - №2. - С. 5-15.

22.           Крюкова, Т. Л., Куфтяк, Е. В. Опросник способов совладания (адаптация методики WCQ) [Текст] / Т. Л. Крюкова, Е. В. Куфтяк // Психологическая диагностика. –2005. – № 3. – С. 65-75

23.           Лазарус, Р. Психологический стресс и копинг – процессы [Текст] / Р. Лазарус. – М.: Медицина, 1966.

24.           Лазарус, Р. Стресс, оценка и копинг [Текст] / Р. Лазарус. – М.: Медицина, 1984.

25.           Лазарус, Р. Транзактная теория и научное исследование эмоции и копинга [Текст] / Р. Лазарус. – М.: Медицина, 1987.

26.           Мак – Вильямс, Н.  Психоаналитическая диагностика [Текст] / Н. Мак - Вильямс. – М.: Класс, 1998.

27.           Методика для психологической диагностики способов совладания со стрессом и проблемными для личности ситуациями [Текст] – СПб.: Изд-во НИПНИ им. В. М. Бехтерева, 2009.

28.           Методические рекомендации по проведению психодиагностического обследования осужденных (находящихся в карантине исправительного учреждения, представляемых к переводу в колонию-поселение, обратившихся в суд с ходатайством об условно-досрочном освобождении) [Текст] – М.: ФСИН России, 2008.

29.           Набиуллина, Р. Р., Тухтарова, И. В. Механизмы психологической защиты и совладания со стрессом [Текст] / Р. Р. Набиуллина, И. В. Тухтарова // Учебно-методическое пособие - Казань, 2003.

30.           Нартова – Бочавер, С. К. Копинг - поведение в системе понятий психологии личности // Психологический журнал. – 1997. – № 4. – С. 5- 15.

31.           Перре, М. Стресс, копинг и здоровье: ситуативные поведенческий подход: теория, методы и применение [Текст] / М. Перре. – М.: Медицина, 1992.

32.           Пирлинг, Л. Структура копинга [Текст] / Л. Пирлинг. – М.: Медицина, 1978.

33.           Плутчик, Р. Общая психоэволюционная теория эмоций [Текст] / Р. Плутчик. – М.: Медицина, 1980.

34.           Психиатрия чрезвычайных ситуаций: руководство. В 2 т. [Текст] / Под ред. Т. Б. Дмитриевой. – Т.1. – М.: Академия, 2004.

35.           Психотерапевтическая энциклопедия [Текст] / Под общ. ред. Б. Д. Карвасарского. – СПб.: Питер Ком, 1998.

36.           Рабочая книга пенитенциарного психолога МВД РФ Всероссийский научно-исследовательский институт главное управление исполнения наказании [Текст] /  Под редакцией Мокрецова А. И., Голубева В. П., Шамиса А. В., Москва - 1998.

37.           Романова, Е. С. Механизмы психологической защиты [Текст] / Е. С. Романова. Генезис. Функционирование. Диагностика. – Мытищи: Изд-во «Талант», 1990.

38.           Селье, Г. Стресс без дистресса [Текст] / Г. Селье. – М.: Медицина, 1962.

39.           Сирота, Н. А. Копинг-поведение в подростковом возрасте [Текст] / Н. А. Сирота. – СПб.: Изд-во СПбГУ, 1994. Собчик Л.Н. Введение в психологию индивидуальности: Теория и практика психодиагностики. – М.: Институт современной политики, 2000.

40.           Соколова, Е. Т. Самосознание и самооценка при аномалиях личности [Текст] / Е. Т.  Соколова. – М.: Изд-во МГУ, 1989.

41.           Ташлыков, В. А. Личностные механизмы совладания (копинг-поведение) и защиты у больных неврозами в процессе психотерапии [Текст] / В. А.  Ташлыков. – Томск: Изд-во ТГУ, 1990.

42.           Фолкман, С. Персональный контроль, стресс и копинг-процессы [Текст] / С. Фолкман.  – М.: Медицина, 1984. – 54 с. 

43.           Фрейд, А. Психология «Я» и защитные механизмы [Текст] / А. Фрейд. – М.: Смысл, 1993.

44.           Фрейд, З. «Я» и «Оно»: Сборник [Текст] / З. Фрейд. – СПБ.: Издательский дом «Азбука-классика», 2007.

45.           Чехлатый, Е. И. Личностная и межличностная конфликтность и копинг-поведение у больных неврозами и их динамика под влиянием групповой психотерапии [Текст] / Е. И. Чехлатый. – СПб.: Изд-во НИПНИ им. В.М. Бехтерева, 1994.

46.           Чугаев, А. Условное осуждение в российском уголовном законодательстве // Уголовное право. 2005. № 2. С. 65-66.

47.           Шурухнов, Н. Г. Личность пенитенциарного преступника // Социологические исследования. №3. 1993. С. 81–82.

48.           Щербатых, Ю.В. Психология стресса и методы коррекции [Текст] / Ю. В. Щербатых. – СПб.: Питер, 2008.