Нравственно-духовный облик учащейся молодежи начала ХХ века

Star InactiveStar InactiveStar InactiveStar InactiveStar Inactive
 
  • Доклад
  • Нравственно-духовный облик учащейся молодежи начала ХХ века.

  •  
  • СТУДЕНЧЕСТВО, КАК ОСОБАЯ СОЦИАЛЬНАЯ ГРУППА.

    • В начале ХХ века студенчество проявило себя, как самостоятельная политическая группировка, способная оказывать влияние на политику самодержавия. Студенчество не было социально однородной массой, состав его был текуч.
    •      1). Студенты были выходцами из различных сословий, следовательно, они отличались своими установками, образом жизни и т. д., но лишь настолько, насколько сословная принадлежность может предопределять какие-либо аспекты нравственно-духовного облика.
    •      2). Различные материальные возможности предопределяли разный быт.
    •      3). В разных вузах студенты отличались:   студенты закрытых и открытых вузов, вузов разных ведомств, столичных и провинциальных. Так, например, специализация студента влияла на престижность будущей профессии и уровень предполагаемого заработка, поэтому в одни вузы стремились ради карьеры, в другие – вследствие интереса к какой – либо отрасли науки.
    •      5). Уровень начитанности, эрудированности, интересы, кругозор определяли жизненные установки и поведение.
    •      Эти различия необходимо учитывать при работе над проблемой.
    • Но общего у студенчества, как у определенной социальной группы больше, и эти общие качества в студенческой среде превосходят различия, перечисленные выше.
    •   Выделим составные компоненты, по которым можно объединить студенчество, как особую социальную группу. Политикой правительства ограничивался доступ в университеты многим сословиям, как через прямые сословные ограничения, оговоренные в уставах вузов, так и через вступительные экзамены – путем их усложнения для нежелательных абитуриентов и написания сочинений, которые запрещено было просматривать и подавать на апелляцию (таким образом достигался так же отсев «неблагонадежных»). Существовало и финансовое ограничение для поступающих – высокая плата за обучение. В результате состав студенчества получался не столь «разношерстным» как это может показаться на первый взгляд. Посословно в основном в студенческой среде были представлены дети дворянства, нарождающейся буржуазии, крупного чиновничества, купечества и крестьянства.
    •     Материальное положение, быт, во многом объединяли студентов, особенно иногородних, т. к. совместная жизнь в общежитии (что для начала ХХ века было редким явлением) или на квартирах, а так же финансовые трудности, которые испытывала примерно половина студентов, жизнь в чужом крупном городе, где опорой могли  быть только земляки, - все это делало студентов достаточно сплоченным слоем.
    •   Из этого следует и третий компонент: общение в новой обстановке, оторванности от родных и друзей приобретает особый характер, появляются новые аспекты общения, открываются новые стороны жизни, новые возможности.
    •    Студенчество можно объединить еще и по общности жизненных целей.   В вузы поступали, как правило, люди с аналогичными устремлениями и жизненными установками, их 2 типа: те, которые стремились к знаниям; и те, которые рассчитывали получить хорошую должность.
    •    В процессе обучения в вузе у студента формировался свой, особый стиль поведения (в результате выше перечисленных объективных факторов), складывался характерный, общий для студентов ритм жизни: посещение занятий, подготовка к ним, сессии, каникулы. Появлялись новые установки и стереотипы, характерные для данной социальной группы.
    •    У студентов, несмотря на их различия, были примерно одинаковые способности, потребности, интересы. Примерно одинаковым был и уровень образованности (после окончания средней школы), который в соединении с другими факторами формировал особое мировоззрение, отличавшее студентов от других социальных групп.
    •  
    • ИСТОРИОГРАФИЯ И ИСТОЧНИКИ ПО ПРОБЛЕМЕ «НРАВСТВЕННО - ДУХОВНЫЙ ОБЛИК СТУДЕНЧЕСТВА»

    •    В хронологическом порядке рассмотрим различные типы источников по данной теме. Первым крупным отзывом на студенческие волнения начала ХХ века с интересующей нас позиции духовного облика была статья Изгоева А. С., помещенная в сборнике «Вехи» который был опубликован после издания Манифеста 17октября. Статья называется «Об интеллигентной молодежи (Заметки об ее быте и настроениях)»[1], и уже из названия видно, что она полностью посвящена данной теме. Несмотря на многие, присущие данной публикации недостатки, она представляет большую ценность, т. к. взгляд на студенчество со стороны, да еще и глазами современника – очень редкое явление. Негативные стороны статьи заключаются в ее крайне эмоциональном изложении, публицистическом стиле, который не может претендовать на достоверность, тем более, что автор является противником студенческих волнений по своим политическим убеждениям. Однако с помощью подтверждения или опровержения тех или иных данных А. С. Изгоева, можно составить довольно достоверный портрет студента начала ХХ в.
    •   Противоположным по характеру изложения является такой пласт источников по проблеме, как воспоминания, т. к. они, как правило, крайне субъективны и не дают характеристики студенчества в целом, а рассматривают лишь отдельный вуз, отдельные группы студентов. Причины такого подхода кроются в том, что описание студенческой жизни преломляется у авторов воспоминаний через призму личного опыта. Например, в сборнике «Московский университет в воспоминаниях современников»[2] помещены отрывки из воспоминаний видных деятелей науки и искусства, таких, как Танеев П. В., Щетинин Б. А., Готье Ю. В., Пичета В. И., Дружинин Н. М. и другие, которые уже со студенческой скамьи определили науку, как основное дело своей жизни. Поэтому, учась в университете, они большую часть своего времени посвящали учебной деятельности; часто встречаются описания становления их научных интересов – чем они были обусловлены, подробно описаны преподаватели и их лекции, дан анализ качества обучения, описаны случаи личного общения с преподавателями.
    • И напротив, воспоминания, написанные известными политическими деятелями, отражают интерес к политике и активное участие в различных политических акциях таких авторов, когда они были студентами. В таких воспоминаниях можно найти описания студенческих сходок и демонстраций, рассказы о встречах с видными политическими деятелями. Авторы, придерживающиеся радикальных взглядов, подробно описывают работу в тех или иных политических партиях, нахождение в заключении (характерно не только для радикалов – об этом речь пойдет ниже), ссылки, побеги и т.п.[3]
    • О некоторых воспоминаниях можно сказать несколько слов отдельно, т. к. они не вписываются в приведенную выше условную типизацию. Это воспоминания С. Ю. Витте, видного государственного деятеля, который, обучаясь в вузе, одинаково интересовался и политикой и наукой, поэтому в его работах отразились многие стороны студенческой жизни.[4] Особый характер носят воспоминания С. Г. Струмилина – ученого, статиста, который в студенческие годы мало интересовался наукой и с головой ушел в политику, отсюда в его воспоминаниях полно отразился богатый жизненный опыт студента-революционера.[5] Своеобразны воспоминания Тырковой-Вильямс А. В.  – женщины со сложной судьбой, что наложило отпечаток на ее мемуары. В ее работе можно проследить эволюцию ее политических взглядов и убеждений, их трансформацию от общих и размытых представлений об общем благе, до четкой обоснованной политической позиции.[6]
    •  Одной из негативных сторон воспоминаний, в целом, является то, что их авторы – это люди определенного склада ума, в основном, занимающие активную жизненную позицию, великие деятели государства, крупные политики,  видные ученые и деятели образования. Однако, таких людей в общей массе, в данном случае, студенчества, меньшинство, и они не дают объективной картины нравственно-духовного облика студентов.
    • Не смотря на это, воспоминания, безусловно, ценны для данного исследования. Во-первых, они в наибольшей степени являются носителями мировоззрения учащейся молодежи, т.к. написаны на языке того времени и категориями той, дореволюционной субкультуры. Во-вторых, их авторы дают сведения, которых нет в других типах источников, такие как подробности быта студента, настроения студенчества, их интересы и увлечения, взгляды, мотивы поведения, взаимоотношения между собой и с другими социальными и  политическими группировками и институтами, реакция на события жизни России, отношение к ним и многие другие сведения, полно отражающие многие стороны студенческой жизни. Благодаря подробному описанию, воспоминания в совокупности с другими источниками, которыми проверяется достоверность сведений, данных в мемуарах, дают целостную картину духовного облика студентов начала ХХ в. 
    •   В советской литературе уделялось мало внимания облику молодежи, основной акцент был сделан на движение учащихся, их приверженность к левым партиям, однако и здесь косвенно можно выделить некоторые черты студенчества, которые соотносятся с проблемой его духовного облика. При этом в литературе, выпущенной в советский период, рассматривается, в основном, революционное студенчество, поэтому нельзя относить утверждения ее авторов ко всей студенческой массе.[7]
    •    Современный взгляд на дореволюционную молодежь характеризуется поиском новых аспектов проблемы активности учащихся и ликвидацией перекоса, существовавшего в советской литературе. Это делается на основе воспоминаний и архивных документов. Буквально в последние несколько лет интерес к истории учащейся молодежи значительно возрос. Есть попытки описать не только революционно настроенную часть студентов, но и другие группы студентов. Акцент смещается в сторону характеристики и анализа новых аспектов студенческой жизни, а не только их политической активности. Большое внимание уделяется психологическому анализу, вписываемости учащейся молодежи в события. Рассматриваются ее взаимоотношения с властью, с другими социальными структурами. На основе данных источников можно выделить такие стороны духовного облика студентов, как круг и характер общения и взаимоотношений с учебным заведением и со сверстниками, реакция на события, уровень интереса к ним.[8]
    •   При этом до сих пор вопрос нравственно-духовного облика студенчества остается недостаточно изученным. Многие аспекты темы остаются в тени, в современных исследованиях основной акцент сделан на средние и духовные учебные заведения, высшая школа дореволюционной России освещена лишь в единичных исследованиях. Для данной работы нравственно-духовный облик студента имеет огромное значение, так как полное и подробное его исследование дает понимание причин политической активности студенчества в начале ХХ века, а так же причин высокого уровня политической радикализации студентов.
    • * * *
    • Проблема «Нравственно-духовный облик молодежи» состоит из двух блоков. 1). Быт и нравы студентов, их интересы и общекультурные запросы, ориентации студентов, роль общения в студенческих организациях и вне их, типы студентов, способы проведения ими досуга. 2). Культурно общественный и политический облик студентов, восприятие академического режима, отношение к религии, к политическим проблемам и демократическим ценностям.
    • Исходя из деления темы на блоки, построим дальнейшее изложение материала.
    •  
    • БЛОК 1.

    • БЫТ И НРАВЫ СТУДЕНЧЕСТВА

    •    Определяющей стороной быта студенчества являлись условия его жизни. Подавляющее большинство студентов были приезжими, и селились в меблированных комнатах. Керенский А. Ф. В своих воспоминаниях о студенческой жизни писал: «большинство студентов Петербургского университета жили в скромных непритязательных меблированных комнатах… Общежития в те годы не пользовались популярностью у студентов, подозревавших, что они находятся под надзором полиции». Сам А. Ф. Керенский тем не менее поселился в общежитии, о чем в последствии не пожалел, т. к. приобрел много хороших друзей,[9] тем более что его политические убеждения не могли вызвать серьезного подозрения со стороны полиции. Однако необходимо дополнить сведения А. Ф. Керенского.
    •    Общежития среди студентов не были популярны, по другой причине -  вследствие их малочисленности, средств, которыми располагали вузы, редко хватало на постройку «домов студентов», а если и было общежитие при вузе, то плата за проживание в нем зачастую превышала плату за скромную меблированную комнату. Тем более, что студенты часто объединялись и селились в комнатах по несколько человек, что значительно облегчало финансовые трудности, которые испытывала по разным подсчетам, примерно половина студенчества.
    •    Материальные проблемы, которые не редко испытывало студенчество, обусловлены специфическими причинами. Будучи выходцами из привилегированных сословий, студенты получали стабильную материальную поддержку от родителей, однако в дореволюционной России появились такие синонимы слова «студент», как  слова «нищий, вечно нуждающийся». Причина этого кроется в том, что большинство студентов не рационально тратило свои деньги. Большой город, пресловутая «свобода» от родительской опеки манили студентов к развлечениям, на которые уходило много средств. «Поступив в университет, мы, новички, впервые в жизни испытали   пьянящее чувство свободы. Покинув отчий дом, мы были вольны теперь поступать как нам заблагорассудится. Жизнь швырнула нас в свой водоворот, запретным отныне было лишь  то, что мы сами считали   таковым».[10]
    • Студенчество начала века не отличалось высокой культурой и высотой нравов. Нормальными явлениями в студенческой среде считались разврат и увлечение алкоголем. Свидетельств этому достаточно много, в основном, в воспоминаниях, а так же у Изгоева А. С. Он утверждает, что русское студенчество не просто много «гуляло» - это характерно и для заграничных студентов, а рядило «свое пьяное веселье»  «в яркие одежды мировой скорби». «У нас … и в кабаках и в местах похуже студенты с особой любовью поют … «Дубинушку»»[11]. «Перевертывая вывески и разбивая фонари, он (студент)… думает, что протестует против современного строя».[12] «Самое тягостное в этих попойках и есть эта невозможная смесь разврата и пьянства с красивыми словами о несчастном народе, о борьбе с произволом и т. д.»[13]. В воспоминаниях Островитянов К. В.  пишет: «Известная часть воспитанников, не находя другого выхода, предавалась пьянству и разврату». «Пили много по всякому поводу и без повода»; «выпивки далеко не всегда оканчивались мирно»: однажды всю ночь просидели в парке, ждали падения на Землю кометы Галлея, не дождавшись, но, изрядно выпив, вырвали скамейку, по дороге до квартиры срывали вывески, обосновывая все это с «философских» позиций: мы, одушевленные, должны уходить, а неодушевленные предметы останутся – это оскорбление человеческого достоинства[14]! Любила выпить не только эта, определенная часть студенчества, принадлежавшая, как правило, к привилегированному слою молодежи и не имевшая определенных политических позиций, но и те, кто причислял себя к радикальным политическим направлениям. Собираясь в упомянутых меблированных комнатах, товарищи нередко выпивали, при обсуждении проблем, волновавших их умы. Описания таких немногочисленных, но частых собраний, можно встретить у ряда авторов воспоминаний[15]. На них, как правило, собиралось  10 - 15 человек сидели долго, иногда за полночь, пели песни – от революционных до классики, музицировали, говорили обо всем – от политики до личной жизни, обсуждали различные проблемы и спорили. 
    •   Общение занимало большое место в жизни студентов. Студенчество начала века волновали политические проблемы гораздо больше, чем, например, современную учащуюся молодежь.
    •  А. Ф. Керенский по этому поводу пишет: «Мы  спорили обо всем на свете. До сих пор помню жаркую дискуссию вокруг бурской войны. А после "Боксерского" восстания 1900 года все наши помыслы  сосредоточились на Дальнем Востоке. И все же основное внимание мы отдавали нашим внутренним национальным проблемам». «В жарких дискуссиях о текущих событиях в России и за рубежом мы, как и многие молодые люди того времени, решитель­но осуждали официальную политическую линию. Почти все мы сочув­ствовали движению народников или, скорее, социалистам-революционе­рам, но, насколько я помню, марксистов среди нас не было»[16].
    • Витте С. Ю. вспоминает, что «в основе тогдашнего движения молодежи был… атеизм; кумиром молодежи  был Писарев, его проповедовавший; теперь же, в последние годы, кумиром молодежи был  Толстой, который в основу всех своих идей кладет бессмертие души, веру в загробную жизнь и Бога» (описываемый период приходится на конец ХIХ века)[17].
    • Таким образом, увлечение политикой было неотъемлемой частью жизни студентов и занимало большое место в студенческом общении. Эту мысль подтверждает и А. В. Тыркова–Вильямс: «Университеты действительно были школами, где накапливались не только знания и умственные навыки; там же складывались определенные течения, вырабатывалось миросо­зерцание, завязывались кружковые связи, заменявшие недозволенные партийные группировки. Профессора пользовались и у молодежи и в обществе исключительным авторитетом, не только научным»[18].
    •   Таким образом, студенчество России начала ХХ века отличалось высоким интересом к политической жизни страны и активной патриотической позицией, что сказывалось на всех сторонах жизни студенчества. Но проявлялись такие интересы не всегда в корректных формах: часто проявления любви к родине не совпадали с высокой политической осведомленностью, и не всегда были уместны, о чем и повествует Изгоев А. С.
    •  
    • СТУДЕНЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ, УЧЕБА И ДОСУГ СТУДЕНТОВ

    •   Традиционную корпоративность студентов не нарушил устав 1884г., который ограничил университетскую автономию и запретил любые студенческие организации. Студенческую жизнь начала ХХ века не возможно представить без землячеств. О них вспоминал А. Ф. Керенский: «Землячествабыли основными центрами студенческой активности — на них запрет   никогда не распространялся. В первые годы обучения в университете землячество студентов из Ташкента было для меня как дом родной,   я был даже избран в его совет. Своей главной задачей наше землячество,   как и другие, ему подобные, считало оказание помощи малоимущим   студентам и поддержание контактов между земляками».[19]
    • С. Г. Струмилин, как и все приезжие студенты, сразу при поступлении в Электротехнический институт, установил связь со скопинским землячеством. По его оценке, землячество было демократичное и радикально настроенное, в нем обсуждались политические события, приглашались участники тех или иных политических акций, что было большой редкостью, но радостным событием в жизни членов землячества. В состав землячеств входили и члены подпольных политических партий, которые поддерживали связь с рабочим классом, занимались сбором денег, «помогали ориентироваться в бурной сложной столичной жизни»[20]. Кроме того, землячества, придерживающиеся радикальных взглядов, снабжали своих членов подпольной литературой.
    •   Таким образом, землячества давали студенту многое. Прежде всего, общение с единомышленниками и земляками вдали от родины, во-вторых, можно было получить материальную помощь и поддержку в критических ситуациях именно здесь. Студенчество удовлетворяло так же свои научные, музыкальные и литературные интересы, кроме того, кружки и землячества брали на себя обязанность организовывать досуг студентов. Эти традиции жили в студенческой среде давно, и, несмотря на запрет любых организаций в вузах, начальство не придавало значения их существованию, поэтому позже они послужили прикрытием для собраний социалистов.
    • Сабашников М. В. подтверждает этот вывод в своих воспоминаниях и показывает разрыв, существовавший в вузах между формальным состоянием дел и реалиями студенческой жизни. «При вступлении моем в университет мне, как и прочим студентам, пришлось подписать заготовленное канцелярией университета заявление, что я не состою в нелегальных обществах или землячествах и обязуюсь впредь в таковые не вступать. Не думаю, чтобы такая вынужденная подпис­ка могла кого-нибудь удержать. Я, во всяком случае, не считал себя ею связанным. Тем не менее в те годы мои интересы были направлены не на политическую борьбу. В землячествах я не состоял, но на устраивавшиеся ими от времени до времени вечеринки хаживал»[21].
    • Таким образом, общение занимало большое место в жизни студенчества.  На первых курсах студенты, как правило, стремились установить связь со своим землячеством, несмотря на интересы и политическую позицию землячества, которая часто тяготела к радикальной. Постепенно, однако, познакомившись ближе с однокашниками и освоившись в новой обстановке, студенты не редко выходили из землячеств, вследствие постепенного определения и уточнения своих интересов. Например, Струмилин С. Г. постепенно стал тяготеть к партийной подпольной деятельности, так как уровень политической активности и более-менее умеренная позиция его землячества перестала его устраивать. Другие, как, например, Керенский А. Ф. с самого начала не установили связи с землячеством, так как приобрели друзей помимо него. Третьи остались в землячествах формально, выполняя возложенные на них должности, как, например С. Ю. Витте, который увлекся наукой и, будучи студентом, усердно занимался и посещал защиты диссертаций. Четвертые остались верны землячествам и активно участвовали в организовываемой ими деятельности, а также в выросших из землячеств организациях, когда землячества стали не актуальны. Землячества  отличались между собой. Одни были революционизированы и имели связи с левыми партиями, другие занимались только организацией досуга, были плохо организованы и т. д.
    •  Кроме землячеств создавались научные общества, кружки по интересам: литературные, музыкальные и т. д. Постепенно стали появляться политические организации студентов, о которых речь пойдет ниже. В целом, кроме учебной деятельности, у дореволюционного студенчества была масса возможностей проявить себя, удовлетворить свои потребности, запросы и интересы.
    •  
    • Какое же место занимала учебная деятельность в жизни студентов? Как дореволюционный русский студент относился к учебе?
    • «…Большинство русских учащихся относились к школе либо со скукой, либо даже с ненавистью» – утверждал в своих мемуарах А. Ф. Керенский[22].
    • По мнению Изгоева А. С. русское студенчество «…занимается … в два раза меньше, чем заграничное»: не записывают на лекциях, если вообще посещают их, то читают книги, газеты, переговариваются… Работают дома перед экзаменами или репетициями, зубря краткие учебники, поэтому нет основательности, системности в учебе.[23] Студент – «вчерашний революционер, произносивший… речь, гремевший и проклинавший, сегодня идет на экзамен, и, чтобы «проскочить» без знаний прибегает к жалким, обманным приемам; … отвечая…, бледнеет и чуть не дрожит; «проскочив» - он снова самонадеян и горд».[24] Результат такого обучения следующий:  « «Буржуазную» науку он презирал, … составлял планы обстоятельного самообразования, - но в итоге не научился даже толково излагать свои мысли, не знает азбуки физических наук, не знает географии своей родины. Основных фактов русской истории».[25]
    •    Струмилин С. Г. забросил учебу, став социал-демократом. «Новые общественные интересы к концу года заметно отвлекли меня от занятий в Электротехническом институте». Начал учиться только перед сессией, которую сдал успешно.[26] После каникул «вернувшись к учебе, я все чаще стал изменять ей в связи с новыми общественными интересами».[27] Когда появилась угроза ареста, и Струмилин был исключен из института, он нисколько не расстроился: «Борьба за диплом меня и раньше не увлекала. А теперь, будучи уже членом подпольной партии, … мне… вообще ни к чему не мог бы служить собственный диплом». [28] О таком несерьезном отношении студентов к учебе мы найдем еще немало подтверждений, учеба не представляла особой ценности для определенной, достаточно объемной по численности, части студентов.
    • Посещаемость занятий была, действительно, очень низкой. Поэтому, некоторые преподаватели и инспекция прибегали к различным хитростям, чтоб увеличить количество слушателей.
    • «Я помню, в мое время в Новороссийском университете преподавал нравственное догматическое богословие протоиерей профессор Павловский. Он был прекраснейший  человек и человек знающий,  но тем не менее с большим  трудом на его лекции   можно было найти 3 - 4  студентов, которых удавалось упросить  помощникам  проректора пойти слушать  его лекции»[29].
    • «Упрашивали» не всех студентов, а определенную их часть, в некоторых вузах было введено обязательное посещение лекций, за которым следили инспектора.
    • «… К так называемым «недостаточным студентам» пе­дели относились свысока, пренебрежительно и каждое лы­ко ставили им в строку, в противоположность студентам зажиточным, «белоподкладочникам», которым они всячески мирволили. «Белоподкладочник» мог откупиться известной суммой денег и совсем не ходить в университет, будучи уверенным, что педель ежедневно отмечает его в своем журнале, тогда как недостаточный студент, даже вполне исправно посещающий лекции, далеко не мог иметь подобной же уверенности: педель всегда мог записать его отсутствующим. Таким образом, система обязательного посещения лекций ставила студентов в крайне унизительное положение по отношению к педелям. Не раз приходилось мне видеть, как плохо одетый студентик, в сильно потрепанном сюртучке, робко пробирался в аудиторию и, проходя мимо педеля, почтительно кланялся ему с заискивающей улыбочкой на лице, а тот удостаивал его в ответ лишь олимпийским кивком головы... Или, например, приходилось наблюдать, что студент, желая избегнуть педельской «неблагоприятной» отметки в журнале, пускался на хитрость: он оставался дома, а товарищу поручал занести в университет свое пальто и повесить его в раздевальне. Когда начинались лекции, педель обходил раздевальню, тщательно осматривая вешалки с фамилиями и отмечая по ним отсутствующих, среди которых, конечно, не оказывалось приславшего вместо себя пальто»[30].
    •  Некоторые преподаватели специально не издавали курсы лекций, чтобы не посещавший студент не смог самостоятельно подготовиться к экзамену.
    •   Почему студенчество так неохотно посещало лекции?
    • Судя по воспоминаниям тех, кто учился в высшей школе в изучаемый период, установки и ожидания от вуза не совпадали с реалиями университетской жизни, часто вузы, как «свободная школа», не давали студентам того, что студенты хотели бы видеть под этим названием, и постепенно наступало разочарование.
    • «Свободная студенческая жизнь после строгого режима семинарии казалась жизнью в каком-то другом мире – будто из мрачного подземелья я попал на свежий воздух», - пишет Островитянов К. В. на страницах своих воспоминаний, но это – по сравнению с духовными семинариями, отличавшимися жестокостью режимов, даже вне стен учебного заведения. Постепенно К. В. Островитянов начал сталкиваться с ограничениями прав и свобод студенчества[31].
    •  Так видит ожидания молодежи от высшего образования одна из курсисток начала века:
    • «Введенский … умел заставить думать, …»,«… это мы очень ценили, но, несмотря на всю нашу умственную незрелость, мы чувствовали, что чего-то главного этот блестящий профессор нам не дает. От философа мы наивно ждали слов направляющих, указывающих пути, цели. Молодость ищет руководителей». «Мы смутно мечтали, что там (на курсах) откроют нам самое главное — смысл жизни»[32].
    • Некоторые студенты понимали, что вузы не в состоянии ответить на все их вопросы, уже будучи абитуриентами.
    •  «...Поступая в 1904 г. на историко-филологический факультет Московского университета, я не обольщался иллюзией, что он целиком ответит на мои запросы: наше отношение к казенной высшей школе, ее учебным требованиям и преподавательскому составу было проникнуто значительной долей скептицизма. Действительность вполне подтвердила наши прогнозы: Московский университет продолжал жить на основе реакционного устава 1884 г. - с окаменевшими программами, узкоформальными правилами, придирчивой инспекцией и изрядным процентом реакционной, сугубо «академической» профессуры»[33].
    • Отсюда, вероятно, такое высокое стремление студентов к самообразованию. Многие авторы воспоминаний размышляли о том, какой должна быть высшая школа в ее идеальном, с точки зрения студента, варианте.
    • Например, С. Ю. Витте излагал в воспоминаниях свою точку зрения:
    • «разница между университетом и школой  заключается в том, что университет живет свободной наукой. Если университет не живёт свободной наукой, то в таком случае он не достоин звания университета»;  «…университет без свободной науки не даст людей ни с большими знаниями, ни с большим  научным  развитием. Вообще, не может быть с большим научным  развитием человек, не прошедший  и не познавший своим существом свободную науку. Когда стремятся университет поставить в тиски как в смысле лиц учащих, так и учащихся, то те, которые к этому стремятся, не понимают, что таким путем наука развиваться не может. Без свободной науки не может создаться ни научных знаменитых произведений, ни научных открытий, ни знаменитостей». «Студент с утра до вечера находится в среде студенчества, он постоянно сталкивается с различными мыслями и идеями, которые воспринимают студенты других факультетов»[34].
    • Значение свободного университета велико в деле развития и становления человеческой личности:
    •    «Университетское образование необходимо, и не только потому, что оно учит, а, по сути дела, вынуждает студента мыслить самостоятельно, но и потому, что оно заставляет его приводить свои суждения в соответствие со знаниями, полученными  из первоисточников. В результате некоторые люди меняют  свое мировоззрение, отнюдь не отказываясь при этом от своих первоначальных взглядов, а лишь выбирая ту или иную  доктрину, которая должным  образом подтверждала бы их собственные идеи. Именно это и произошло со мной в процессе занятий на историко-филологическом факультете. Я сам искал и находил профессоров, которые подтверждали правильность моих собственных интуитивных взглядов на окружающий мир»[35].
    • «Таким образом, в течение всей университетской жизни (в течение 4 лет), если университет действительно удовлетворяет своему назначению, т. е. если в нем преподают свободную науку и преподают ее студентам, которые способны воспринять эту науку, то, изучая предметы  одной категории, студенты в то же время находятся в сфере наук всех категорий, которыми в данный момент обладает человечество. Поэтому правильно поставленный университет есть самый лучший механизм для научного развития. Вот с этой точки зрения многие говорят: важно, чтобы студент приобрел не науч­ные знания, а научное развитие»[36].
    • Университеты действительно были школами, где накапливались не только знания и умственные навыки; там же складывались определенные течения, вырабатывалось миросозерцание, завязывались кружковые связи, заменявшие недозволенные партийные группировки. Профессора пользовались и у молодежи и в обществе исключительным авторитетом, не только научным. На них оглядывались, от них ожидали руководства»[37].
    •  Следовательно, университет в принципе, был способен дать духовный рост людям определенных взглядов и убеждений, ведь все приведенные выше высказывания принадлежат перу убежденных монархистов, консерваторов по своим политическим взглядам. Однако не только они получали духовную базу для своего становления. Интерес к определенным преподавателям и их лекциям был и у студенчества, настроенного более негативно по отношению к вузам, как оплотам «буржуазной» или «монархической» науки. В частности, распространенным в студенческой среде было такое явление, как посещение лекций наиболее популярных преподавателей, даже если они читали на других курсах. Популярность того или иного преподавателя  выражалась как в свободе политических суждений, пропаганде либеральных взглядов, что создавало ореол героя или мученика, поскольку такие преподаватели преследовались инспекцией, как «неблагонадежные»; так и в красноречии преподавателя, содержательности и стройности изложения предмета (к последнему типу можно отнести, например, очень популярные лекции В. О. Ключевского). «…если на каком-нибудь факультете появлялся талантливый профессор, то его лекции приходили слушать студенты других  факультетов» - писал в своих воспоминаниях С. Ю. Витте.
    •  В воспоминаниях очень часто встречаются подробные описания таких преподавателей и их лекций, приведем некоторые из них.
    •  «Петражицкий был худощавый блондин с весьма невыразительной наружностью. И в то же время от него исходила огромная моральная и духовная сила. Влияние его воззрений было столь велико, что возвращение к взглядам на право и мораль, которых ты придерживался до знакомства с его теорией, становилось практически невозможным. Для студентов, привыкших к банальным рассуждениям о праве и морали, его теории казались настолько необычными, что лекции его приходилось проводить в большом зале заседаний, рассчитанном по крайней мере на тысячу студентов»[38].
    • «Несмотря на строгость тогдашней инспекции, на лекции двух этих профессоров (А. И. Чупрова и В. О. Ключевского)  проникало всегда множество посторонних слушателей, так что огромный актовый зал, служивший аудиторией для юристов первого и второго курса, бывал обыкновенно совершенно переполнен, приходилось даже стоять в проходах между рядами стульев и тесниться около самой кафедры»[39].
    •  «…Современная жизнь вторгалась в замкнутые двери отгороженного «храма науки» и наполняла новым содержанием его устарелые формы. На лекции В. О. Ключевского собирались студенты различных факультетов — не меньше, чем на лекции К. А. Тимирязева»[40].
    • Таким образом, студенчество избирательно относилось к преподавателям. Тем из них, кто с кафедры проповедовал консервативные идеи, особенно если это выражалось в грубых формах, если преподаватель демонстрировал свое негативное отношение к студентам, или просто был не компетентен в предмете, студенты не только игнорировали такие лекции, но  не редко устраивали и обструкции. Мы видим, что для студентов большое значение имела содержательная сторона лекций, не малую роль играло и отношение того или иного преподавателя к студенчеству, стиль его обращения со студентами, а так же его политическая позиция.
    • Приведем несколько отрывков из воспоминаний, иллюстрирующих взаимоотношения студенчества с различными преподавателями.
    • «Студенчество … хотя и не могло быть полностью в курсе дел Климента Аркадьевича, имевшего огромную популярность, все же знало, что его выживают из университета. Когда после всех этих историй Климент Аркадьевич пришел читать первую лекцию по своему курсу физиологии растений, собралось больше тысячи студентов, которые захотели его поздравить с возвращением. Администрация для чествования Тимирязева дала большую физическую аудиторию, которая все же не могла вместить всех собравшихся».
    •    «На кафедре были поставлены цветы. Представители всех факультетов университета читали адресы великому Тимирязеву, который всегда имел безупречную репутацию, всегда шел во главе прогрессивно-революционного движения, которого студенты любили и уважали больше всех профессоров». «…студенты благодарили его за то, что он не оставил университета, чтобы и в дальнейшем помогать студентам, как он помогал раньше…». «На все приветствия Климент Аркадьевич ответил блестящей речью»[41].
    •  «Помню, первая, вступительная лекция Александра Ивановича (Чупрова) вызвала необычайный энтузиазм. Все дружно ринулись к кафедре, неистово аплодируя и крича…» «Но вот после перерыва он снова взошел на кафедру и, когда водворилась тишина, сказал:
    • — Господа! Я очень благодарен вам за сочувственный прием, но усердно прошу вас на будущее время воздержаться от всяких оваций по моему адресу. Не нужно дразнить инспекцию, это невыгодно ни для вас, ни для меня: у вас могут выйти разные неприятные столкновения, а я буду чувствовать себя до некоторой степени связанным. Лучше, господа, давайте вести себя корректно, чтоб не вызывать понапрасну ничьих подозрений и не чувствовать над собой нежелательного надзора со стороны профанов науки...
    •   «Нечего и говорить, что с той поры мы уже ни разу не аплодировали Чупрову.
    •   «Кстати, мне вспоминается обращение к студентам дру­гого профессора, И. И. Янжула (ныне академика), сде­ланное им по тому же поводу. Лишь только раздались по его адресу рукоплескания, как он остановил нас энергич­ным жестом и сказал:
    • — Господа! Здесь не цирк, и я не клоун... Прошу мне не хлопать!
    • «Не помню уж, возымела ли эта «профессорская» отпо­ведь свое действие, но только она произвела на нас не­приятное впечатление»[42].
    •   Даже различное обращение преподавателя к студентам могло изменить отношение на негативное. Таким образом, взаимоотношения преподавателей и студентов представляли собой сложную, далеко не однозначную картину, большую роль играло присутствие  субъективного фактора как в оценке преподавателей студентами, так и в деятельности преподавателя. Порой негативную реакцию вызывали незначительные события, неудачно сказанные слова и т. д.
    • Не все студенты одинаково относились и к общепризнанным профессорам. Например, восприятие В. О. Ключевского со стороны студентов было не однозначно и во многом зависело и от убеждений и интересов студента.
    •   Василенко С. Н. Пишет о нем с восхищением: «Еще на первом курсе университета меня, юриста, товарищи много раз   уговаривали   пойти   послушать   Ключевского.
    •  - Никакой театр не нужен,— говорили они». «Аудитория была действительно битком набита студентами». «Ключевский читал об эпохе Ивана Грозного. Это была не лекция, даже не захватывающий роман, а что-то, чему нет названия,— гениальное отображение ушедшей жизни»[43].
    •   А Пичета В. И. Вспоминал о В. О. Ключевском с некоторой иронией:  «Обычно его посещали только студенты II курса, но когда Ключевский доходил до характеристики «чудес», сидевших на русском престоле, то набиралось народу видимо-невидимо. Очевидно, «чудеса» очень интересовали студентов в той плоскости, в какой они характеризовались Ключевским». «Я слушал Ключевского с большим увлечением. Это было действительно художественное чтение по запискам «дьяка, поседелого в приказах»».
    •  И далее: «Вспоминается мне лекция, которая вызвала овации со стороны студентов, и запомнилась мне фраза, обращенная к нам, студентам, сказанная с обычной, свойственной Ключевскому насмешкой: «Благодарю Вас за Ваше отношение к моим лекциям, но я могу ответить на Ваше приветствие словами великого Гете, перед которыми я ничто: «Я рад иметь нравственную связь с аудиторией, но я никогда бы не желал, чтобы она выражалась подобным образом». Эта милая реплика была ушатом холодной воды на наши разгоряченные головы, и после этого мы молча покидали аудиторию...»[44]
    •   Итак, еще одной своеобразной стороной учебной деятельности студентов было то, что, демонстрируя свое одобрение лектору, студенты не редко аплодировали. Следовательно, восприятие лекционного материала было эмоциональным, повествование могло содержать не только учебный материал, но и выполняло некоторые социально-политические функции. С кафедры звучали речи по тому или иному поводу, профессора высказывали свои взгляды, убеждения, моральные принципы. Поэтому студенчество, будучи приучено к такому восприятию университета, не могло отказаться от свобод, прежде всего академических, которые существенно ограничивались правительственными мерами на протяжении изучаемого периода.
    • Вполне естественно, что те или иные вузы и факультеты отличались между собой, как по сложности обучения, так и по социальному составу. Большой интерес вызывают у исследователей юридические факультеты различных вузов. Причин этому много.
    • «В университете я поступил на математический факультет, а мой  брат - на  юридический. Известно, что как тогда, так и теперь юридический факультет - это такой факультет, на котором меньше всего можно заниматься; так было тогда, так обсто­ит дело и до настоящего времени; наоборот, на математическом факультете, или, как он тогда назывался, на физико-математическом, не заниматься невозможно»[45].
    • «Юридический факультет был наполнен в то время людьми обеспеченными. Не скажу, что он был легче других, но он не требовал по крайней мере так много практических занятий в лабораториях, как на других факультетах». «Этот факультет можно было закончить лишь благодаря хорошей памяти, даже не будучи глубоким знатоком юриспруденции. Это привлекало на факультет тогдашнюю так называемую «золотую молодежь», то есть сыновей богатых людей. Нигде на других факультетах не устраивалось так много кутежей, нигде так не веселились, не прожигали жизнь»[46].
    • Таким образом, вузы и факультеты в них отличались между собой уровнем нагрузки, что дифференцировало студентов официально: на одном факультете, как правило, учились студенты с примерно одинаковыми интересами и жизненными установками.
    • Университеты являлись и научными центрами. Студенчество принимало участие в научной деятельности вузов, посещая диспуты (защиты диссертаций). На них ярче всего проявлялись настроения профессуры, которые были различными и не всегда выражались в корректных формах. Интересный пример приводит С. Ю. Витте об одном из составов ученого совета в своем университете: «все они были естественниками, а также были несколько все заражены тем духом, который в то время царил в университете, а именно: отнюдь не давать каких бы то ни было преимуществ студентам из  хорошей фамилии  или имеющим средства. Конечно, этот принцип  совершенно справедлив: понятно, что таким студентам не  следует давать особых преимуществ в смысле учения и отметок; но дело в том, что стремление не давать преимуществ большей частью сводилось к несправедливости в обратную сторону, к несправедливости по отношению к тем молодым людям, которые  имели или средства, или носили более или менее известные  фамилии»[47].
    •  Положительные стороны диспутов очертил в воспоминаниях Пичета В. И.. Интересной стороной университетской жизни были диспуты — защиты диссертаций. Я их с удовольствием посещал…» «Диспуты собирали очень много публики. Это было очень любопытно, тем более что после революции 1905 г. на диспутах, кроме студентов и профес­соров и небольшой группы знакомых, посторонних лиц почти не бывало. «… Диспуты были событием общественного характера, крайне важным в эпоху той реакции, в которую погрузилась дворянская Россия в конце XIX и начале XX в. На диспутах искали живого слова, живой мысли, ибо где-нибудь в другом месте их нельзя было высказать»[48].
    • Безусловно, диспуты посещались студентами избирательно. Те, кто был так или иначе связан с радикальными партиями, ходили на те защиты, на которых предоставлялась возможность высказать свои убеждения, доказать свою правоту. Другие, например, С. Ю. Витте, интересовались чистой наукой и посещали диспуты, на которых рассматривались диссертации высокого научного уровня. Некоторые присутствовали на диспутах ради поддержки друзей и знакомых. Но в целом, диспуты студенчество посещало редко, далеко не каждый диспут собирал большое количество слушателей.
    • Кроме диспутов, научная жизнь студентов велась в кружках и обществах. Такие организации были сугубо студенческими, и вели довольно активную деятельность. В них студенчество было представлено более многочисленно. «Научная жизнь в Студенческом научно-литературном обществе была интенсивной, «чудовищно-лихорадочная жизнь», по выражению С. Ф. Ольденбурга: спенсеровский кружок, кружки по изучению университетского образования, педагогики, произведений беллетристов-народников, востоковедов и др. Активность научных занятий была значительной и у академистов, и у радикалов при различии проблематики»[49] . Многие студенты постоянно искали ответы на волновавшие их вопросы о смысле жизни, о будущем, о судьбе России, студенты именно этого типа посвящали себя кружковой деятельности, активно занимались самообразованием, имели четкую политическую позицию.
    •  
    • По большому счету, у основной массы студентов оставалось много свободного от занятий времени. Поэтому большое место в жизни студенчества занимал досуг. Землячества брали на себя ответственность организовывать досуг студентов. Они совмещали развлечения с благотворительностью: сборы с вечеров и спектаклей, которые организовывали члены землячеств, шли в помощь нуждающимся студентам. Землячества устраивали спектакли, в которых участвовали не только студенты, но и известные актеры. «Наряду с другими мероприятиями мы устраивали благотворительные концерты, в кото­рых нередко принимали участие известные актеры и певцы. Не однажды мне доводилось обращаться к таким знаменитостям, как Мария Савина,   Вера Комиссаржевская и Н. Н. Ходотов, и я ни разу не получил отказа». «На одном из первых литературных вече­ров, где я присутствовал, свои произведения читали такие известные   писатели, как Д. С. Мережковский и его жена Зинаида Гиппиус»[50].
    •  На такие вечера приглашались преподаватели. Об организации вечера в том или ином вузе сообщалось и другим вузам, в том числе и различным женским учебным заведениям, а так же на них присутствовали и люди посторонние университетам. Нередко такие вечера состояли из спектакля и развлекательной части, например, танцев.
    • О том, как пользовались студенты, принадлежащие к каким-либо подпольным политическим партиям, такими вечерами, вспоминает М. А. Сильвин.  «Студенты Петербургского университета – члены «Союза борьбы» оказывали  финансовую поддержку своей организации, которая нуждалась в значительных денежных суммах. Деньги доставались довольно любопытным путем. По воспоминаниям М. А. Сильвина, во время организации студенческих балов студенты-члены «союза» старались быть распорядителями по устройству буфетов, по продаже на балах шампанского, цветов и т. д. «Так как члены нашей группы по своему материальному положению в большинстве случаев были и самыми бедными во всем студенчестве, то буржуазные наши коллеги нам эту честь охотно предоставляли, потому что вся выручка с бала шла на взнос платы за ученье и на пособия бедным студентам. Мы подыскивали красивых девиц-курсисток и приглашали дам из общества, которых сажали за буфеты, за кассу по продаже входных билетов и т. п. Эти барышни… пускали в ход все свои чары…, чтобы получить побольше денег для бедных студентов, и буржуазная публика, всегда сочувствовавшая студенчеству в массе, платила им совершенно ни с чем несообразные цены…». «Наши хозяйственные распорядители, состоявшие при дамах в качестве адъютантов, передавали затем всю эту выручку тут же на балу кассиру нашей организации». М. А. Сильвин часто принимал участие в этих операциях и собирал таким способом за вечер 600-700 рублей, что по тем временам было немалой суммой»[51].
    • Следовательно, поведение студентов было далеко не однозначно, вероятно, не всегда проходили гладко подобные изъятия денег, хотя отношение к студентам, принадлежащим подпольным партиям было в студенческой среде достаточно уважительным, об этом речь подробнее будет идти во втором блоке темы.
    •  В целом, диапазон интересов студентов был широким: «Я был общителен, увлекался общественными делами и де­вочками, с энтузиазмом участвовал в играх и балах, посещал литератур­ные и музыкальные вечера. Часто совершались верховые прогулки, что   было  вполне естественно, поскольку Ташкент был центром и военного   округа. У сестер не было отбоя от кавалеров и жизнь казалась нам   восхитительной»[52]. В Петербурге многие студенты лето любили проводить на реке, катаясь на лодках, зимой катались на санях.  Об этом, например, вспоминает А. В. Тыркова-Вильямс[53].
    •  Студенты группировались по интересам: «Нас объединял широкий круг интересов, мы обсуждали проблемы  современной России и зарубежную литературу и без конца читали друг другу стихи Пушкина, Мережковского, Лермонтова, Тютчева, Бодлера и Брюсова. Мы были заядлыми театралами и в тот весенний сезон неделями ходили, зачарованные блистательными постановками Станиславского и Немировича-Данченко, в Московском Художественном театре»[54]. Театр любили и герои романа Гарина-Михайловского «Студенты», но они предпочитали посещать оперетту[55].
    •   Интересы студентов не зависели ни от их социального, ни от материального положения. Основную направленность увлечений определяло семейное воспитание и круг общения, а также индивидуальные особенности личности каждого студента: мировоззрение, широта кругозора и тому подобное. Так, мы можем встретить среди любителей алкоголя и женщин легкого поведения как «белоподкладочников» - состоятельных студентов, перед которыми преклонялось даже начальство вузов, так и выходцев из бедных, почти нищих семей, которым нравилась разгульная жизнь. В то же время, и среди увлеченных политикой, занимающихся самообразованием, приверженцев радикальных взглядов, мы можем встретить представителей различных сословий, студентов с различным материальным состоянием. Следовательно, причина дифференциации студенчества, сначала по интересам, а потом и политической, кроется глубже социального положения и материального достатка студентов.
    •   Однако именно интересы, на наш взгляд, являются определяющим критерием, по которому можно разделить студенчество на группы или типы. Все выше сказанное достаточно определенно позволяет провести деление.
    • ТИПЫ СТУДЕНТОВ.

    • Несмотря на возможность деления студенчества на определенные типы, необходимо заметить, что оно достаточно условно и не отражает всего многообразия студентов, их объединений и тем более каждого индивида в отдельности. Вторая сложность, с которой мы встречаемся при попытке выделить в студенческой среде какие-либо группы, заключается в том, что авторами воспоминаний, по которым, в основном воссоздается нравственно-духовный облик студента начала ХХ века, тоже являются люди определенного склада. Не каждый человек способен написать воспоминания, т. к. склонность к литературной деятельности свойственна не многим.  Это различие явно прослеживается, когда данные мемуаров сопоставляются с публицистикой и художественной литературой, которые представляют студенчество в несколько ином свете. Поэтому, выявление типов студентов проведем на основе сопоставления всех этих типов источников.
    • Первый тип студентов это те, которые основную массу времени посвящали учебе, много интересовались наукой и мало – политикой. Они, как правило, придерживались консервативных или умеренных взглядов, поэтому легко находили общий язык с преподавателями и инспекцией. Такие студенты находились в духовной близости с профессорами, что вызывало положительную оценку со стороны администрации вузов, поскольку принято было считать, что причиной студенческих волнений, ставших частым явлением в начале века, является отсутствие этого духовного единства между преподавателями, инспекцией и студенчеством.
    •  Второй тип – «белоподкладочник», тип которого выделила уже сама студенческая среда в свое время, в отличие от первого, являлись достаточно одиозной фигурой. Они не посещали занятия, гуляли, кутили, но все это сходило им с рук, поскольку они всегда имели возможность откупиться. Кроме того, администрация вузов снисходительно относилась к проступкам таких студентов, поскольку считала их либо «своими», либо даже в некоторой степени считала их выше себя, поэтому, с такими студентами, как правило, вели беседы, обращались с увещеваниями к родителям. Студенты-«белоподкладочники» имели свою политическую позицию: они придерживались консервативных взглядов, демонстрировали аполитичность, но реально, с развитием революционных событий, стали помогать инспекции выявлять и расправляться со студентами-революционерами.
    •  Студенты третьего типа имеют общие со вторым ценностные ориентации, но при этом  они были не знатного происхождения и являлись выходцами из беднейших семей. Они предавались пьянству и разврату от безысходности, в силу обстоятельств, в отличие от белоподкладочников, которые вели подобный образ жизни благодаря уверенности в завтрашнем дне и, с другой стороны, вследствие воспитания. Беднейшие студенты не в состоянии были продолжать учебу, платить за нее и постепенно опускались «на дно».
    •   Четвертый тип студентов можно условно назвать «революционеры». Такие студенты выделялись среди прочих своей высокой общественной активностью. Они агитировали других студентов, просвещали народ, произносили речи, распространяли листовки и запрещенную литературу и т.д. Такие студенты учились по-разному. Некоторые успевали параллельно с деятельностью в подпольных партиях посещать занятия и успешно оканчивать вузы, другие, занимаясь самообразованием, некоторые предметы знали на высоком уровне, а другие не знали совсем и осваивали их экстерном, третьи всю учебную программу сдавали экстерном или готовились непосредственно перед экзаменами и выдерживали их на среднем уровне. Были среди студентов и такие, которые, увлекшись революционной деятельностью, бросали вуз, а чаще исключались из него. Студенты этого типа неоднократно побывали в тюрьмах, в ссылках, временно уезжали за границу. Отношение к «революционерам» в студенческой среде было положительным. Они были окутаны ореолом героизма, им сочувствовали, помогали, на них хотели быть похожими.
    •   Большинство студентов относится к пятому типу. Это студенты, которые более-менее хорошо учились, но не блистали знаниями и  готовились к большинству предметов непосредственно перед экзаменами и репетициями. Материально такие студенты были обеспечены не одинаково, но не бедствовали, жили «скромно». Интересы таких студентов, как правило, следовали за модой. Именно они, не зная толком программ партий, вступали в них, ходили на политические сходки и собрания, участвовали в демонстрациях из чувства солидарности, а не по причине политической убежденности, меняли свои взгляды на протяжение обучения и забывали о них по выходе из стен учебных заведений, потому что на первый план выходили проблемы трудоустройства и карьеры, создания семьи и ее материального обеспечения. Такие студенты одинаково интересовались всем от политики до личной жизни, увлекались наукой и искусством, но не до профессионализма. В общем, представляли собой ту «серую массу», которая составляла большинство студенчества.
    •  
    • БЛОК 2.

    • ЛИТЕРАТУРА, СФОРМИРОВАВШАЯ ВЗГЛЯДЫ.

    •  Мы были в курсе всех со­бытий и революционно-тактических споров. Читая «Впе­ред»6, я окончательно оформил свои политические взгляды, а знакомясь с французскими революциями XIX в., убедил­ся, что и студенты могут принести некоторую пользу в ре­волюционном движении. С помощью явок я установил связь с Саратовским комитетом РСДРП и приступил к активной работе в качестве организатора, а позднее аги­татора большевистского крыла местной организации. Дружинин Н .М. 605
    •  Крупицы времени, остававшиеся от интенсивной орга­низационной работы, поглощались чтением марксистской литературы, которая пробивала себе дорогу и в виде де­шевых подцензурных изданий.
    •     Предлагаем остановиться на том, что лежит на поверхности – к фактам поведения студентов и краткой характеристике различных точек зрения относительно этих фактов. волновали молодых людей наших лет в других частях России, толкнувших многих из них еще в школьные годы к участию в нелегальных кружках.       Явные проявления недовольства студентов проявились ранее всего в пении революционных песен.
    •  1.  Изгоев А. С. и воспоминания. Немецкий студент «не рядит своего пьяного веселья 2. Традиционно говорят о том, что студенчество осознало, что необходимо бороться с самодержавием. Положение студентов бесправно и бесперспективно. Они начинают понимать, что без свержения существующего строя невозможно улучшить свое положение. Т.о. пение революционных песен осознано и является показателем роста политической активности студентов.
    •  3. Современный взгляд. «Первый политический акт, приобщавший к революции»[56] – своеобразная мода на революционера, массовый идеал, герой времени, ему принято подражать, стереотип поведения – «так все делают».
    •      
    • «Если сначала актом революционности считалось хождение без форменного пояса, то по мере развития революционных событий обычным делом стали химические обструкции, битье стекол, порча мебели и стен».[57]
    1. Изгоев и воспК сожалению, склонность студентов к алкоголю постоянно фигурирует во многих воспоминаниях. Например,
    2. Точка зрения. Студенчество стало понимать, что так дальше жить нельзя. Но формы протеста его были незрелые, неорганизованные и поэтому принимали такие уродливые формы.
    3. Современный взгляд. Революционный радикализм порождает идеал смелого и безрассудного человека, не боящегося и готового идти на смерть. Восприятие революции как праздника порождало массовый  героизм и жертвенность, а характерный для молодых людей максимализм требовал «подвигов».
    •  
    •    Участие в митингах, демонстрациях, общение с видными политическими деятелями и политическими заключенными.
    1. Воспоминания. «Наша студенческая толпа стадна и нетерпима; ее суждения упрощены и более опираются на страсть, чем на разум».[58] Т. е. большинство шло за лидерами, боясь быть презираемыми, изгнанными, а не по своим политическим убеждениям. Тыркова - Вильямс А. В. вспоминает, что пошла на демонстрацию ради любопытства, с одной стороны, а с другой, из чувства солидарности со студентами, толком не зная политической позиции студентов, а за общие абстрактные ценности.
    •      Струмилин С. Г. рассказывает в своих воспоминаниях об отношении студентов к политическим лидерам, в котором явно прослеживаются элементы своеобразной моды на политические взгляды. «Народнические вожди остаются без армии». Раньше к ним «то и дело направлялись студенческие делегации с почетными билетами на каждый вечер или вечеринку, привозили их к себе, окружали поклонниками и поклонницами, с открытыми ртами внимали каждому их слову, и с почтением, как на иконы старого письма, неотрывно взирали. А затем, в роли таких икон … все чаще можно было видеть ярко- рыжего П. Б. Струве вкупе и влюбе с громоздким, битюгоподобным Туган-Барановским». Но постепенно в легальном марксизме разочаровываются, стали смеяться и над Струве.
    •  2. Традиционно – считается, что возрос уровень организованности студенчества, а так же уровень его политического сознания. Впервые протест был вынесен на улицу, за стены учебных заведений. Студенты шли под красными флагами, несли смелые лозунги, - выбрали правильный путь – путь политической борьбы.
    •  3. Пропуская занятия, проводили целые дни на улицах и в политической работе, и снова – мода, чувство солидарности, идеалы того времени. 
    •   
    •   Постепенно студенчество и учащаяся молодежь начинает соотносить себя с различными политическими партиями, при этом наблюдается тенденция стремления студенчества к левым партиям, несмотря на социальный состав. Большинство учащихся соотносили себя с наиболее радикальными партиями.
    1. Воспоминания. Радикалы подчиняют себе большинство через моральное давление: если не радикал, значит изгой. Для студенческой среды были характерны традиции, прочные определенные взгляды, упражняющие волю, коллективизм. Студенты создавали союзы для совместного чтения, кружки самообразования, следствием работы которых была совместная политическая деятельность. Однако обратной стороной сплоченности студентов были уход в подполье, отщепенство и, как следствие – «политическое уродство», «враждебность миру», «презрение к науке», высокомерие.[59]
    • А. С. Изгоев дает характеристику студентов: «Наша студенческая толпа стадна и нетерпима; ее суждения упрощены и более опираются на страсть, чем на разум»; характеристика студентов-радикалов: «популярные ораторы студенческих сходок всегда поражают убожеством мыслей и скудостью, без-образностью своей речи». Студенты «Говорят афоризмами и догматическими положениями»; «живут в своем тесном, замкнутом кружке, вечно поглощенные его мелкими интересами, мелкими интригами». Высокомерие отдельных лидеров «достигает огромных размеров»; оскорбительно отзываются о тех, кто не разделяет «воззрений их кружка», «обращаются с меньшинством, как с рабами»; таким образом, получается «односторонняя свобода».[60] Левченко В. В газете «Русская мысль» за 1908 год №5 отмечает эти и другие стороны студентов-радикалов, а также тех, кто придерживается их взглядов: «Ужасно не думать так, как думает студенческая толпа!», «Политические учения здесь берутся на веру». Студенты освистывают профессоров, которые мыслят иначе, чем они, существует «самовластно-жесткая нетерпимость к чужому мнению».[61] То, что инакомыслящие презирались студентами, говорят и некоторые другие участники событий.
    1. Советская историография объясняет большое количество студентов-радикалов тем, что высокий уровень политического сознания студентов позволил им понять, что наиболее верная тактика борьбы с существующим строем – революционная; с другой стороны – правильная работа социал-демократов и социал-революционеров в студенческой среде позволила привлечь на их сторону  значительное количество студентов, лучшая часть которых пополнила кадры революционеров-профессионалов.
    2. С развитием революционных событий среди учащихся началось духовное брожение, поиск идеалов, появился интерес к политике, особенно после 1905 года. Произошло «потрясение умов», революция вызвала восторг и любопытство, ее восприняли как праздник, революционеры стали героями. Младшие школьники писали в анкетах: раньше социалисты считались разбойниками, а теперь они со всеми разговаривают. Негативные стороны революции проявились ближе к 1917 г.: раскол студенчества на партии породил враждебность среди учащихся, не редким явлением стали столкновения учащихся, идентифицировавших себя с враждующими партиями (даже в женских учебных заведениях), участились бойкоты в несколько раз, занятия стали срываться по любому поводу.  Аполитичных студентов были единицы. И. Г. Эренбург пишет в воспоминаниях, что не замечал занятий, уроков и отметок. «Я был занят одним, сравнивал программы эсдеков и эсеров. За последних была романтика: боевые дружины, террор, роль личности…».[62]
    •  
    • Рассмотрим причины активности студентов и их радикализации (с точки зрения духовного облика студента).
    •    1. Идеал интеллигентной молодежи «глубоко личного, интимного характера и выражается в стремлении к смерти, в желании себе и другим доказать, что я не боюсь смерти и готов постоянно ее принять». ««Левее» тот, кто ближе к смерти, чья работа «опаснее»» -
    • «это-то обстоятельство и оказывает магическое влияние на душу наиболее чутких представителей русской интеллигентной молодежи». Но «Кто ежеминутно готов умереть, для того … никакой ценности не могут иметь ни быт, ни вопросы нравственности, ни вопросы творчества и философии»; «Русская интеллигенция» - «своеобразный монашеский орден людей, обрекших себя на смерть». «Огромное большинство нашей средней интеллигенции   все-таки живет и хочет жить, но  в душе своей исповедует, что свято только стремление принести себя в жертву. В этом – трагедия русской интеллигенции». Студенты, «вступающие в практическую жизнь», «сплошь и рядом отрекаются от всяких духовных интересов».[63]
    •   С. Г. Струмилин в своих воспоминаниях пишет: «Марксизм среди студенческой молодежи становится все более «модной» теорией». Кроме того, сближению его с революционерами способствовало чтение запрещенных подпольных книг, на которое он решился, вступив в свое землячество, «демократичное и радикально настроенное».[64] Нередко в воспоминаниях указывается на то, что студенты буквально зачитывались нелегальной литературой, однако ее список невероятно широк и варьируется от художественной зарубежной литературы вольного содержания до серьезных политических трактатов как зарубежных, так и отечественных авторов, при этом большинство называет не более 3-4 наименований книг. Например, «шестнадцатилетний Бухарин был уже руководящим членом нелегального студенческого движения, связанного с социал-демократами». «Характерно, что сначала в марксистском движении его привлекали не столько политические установки, сколько «необычайная логическая стройность» марксистской общественной теории, а … теории социалистов-революционеров «казались прямо какой-то размазней»».[65]
    •  К. В. Островитянов, анализируя причины активности учащейся молодежи, показывает, как изменилось мировосприятие после 1905 г. «нравы и порядки, …казавшиеся нам незыблемыми, освященными церковью, вдруг стали достоянием печати». «Все это заставило нас другими глазами взглянуть на окружающий мир. … Я почувствовал себя прозревшим, будто какая-то пелена спала с моих глаз».[66]
    1. Традиционно считается, что причинами движения студенчества стали их неудовлетворительное материальное положение, «студент» синоним слова «нищий»; их социальное положение – нарождающейся бесправной буржуазии, забитой интеллигенции и обезземелившегося дворянства, что порождало проблему трудоустройства большинства студентов по окончании вуза; а так же ущемление прав студентов, которое проявлялось в ограничениях доступа в вузы, постоянной слежке за студентами и т. п. По этому студенты, постепенно осознавая ненормальность своего положения и невозможность исправить его в рамках самодержавия, обращается к идее революции, которую почерпывает из нелегальной литературы и общения с членами политических партий.
    2. Современная точка зрения. Студенчество податливо на агитацию именно левых партий, поскольку характерными чертами молодежи являются категоричность суждений, оптимизм, острота восприятия социальной несправедливости, восприимчивость к общественным проблемам, революционная романтика и тяга к новому, развитое чувство человеческого достоинства, гражданственности, бунтарский дух.
    • Часть исследователей склоняется к тому, что  для студенчества участие в политических событиях не играло большой роли, они были лишь инструментом в руках правящих сил или революционных партий, отрицается повышенная активность студентов  накануне революции.
    •  
    •  Несколько слов следует сказать об отношении студентов к первой и второй революциям, а так же дальнейшей судьбы студентов по выходе из стен вузов.
    •     1. «У огромного большинства русских образованных людей интеллигентная (или точнее «революционная») работа ограничивается университетом, по выходе из которого они «опускаются»» т. е. Поступают на службу, делают карьеру, обзаводятся семьями…[67]
    • «…Горячий юноша-идеалист, полный возвышеннейших революционных порывов, не успеет получить аттестат зрелости, как мгновенно превращается либо в чиновника-карьериста, либо в своекорыстного дельца». Выходя из этой студенческой культуры, «русский интеллигент ни в какую другую культуру не попадает и остается как бы в пустом пространстве». « «Буржуазную» науку он презирал, … составлял планы обстоятельного самообразования, - но в итоге не научился даже толково излагать свои мысли, не знает азбуки физических наук, не знает географии своей родины, основных фактов русской истории».[68]
    •   Большинство воспоминаний говорит о радостной встрече революции 1905 г., она воспринималась как праздник, однако у студентов эйфория прошла уже к 1908 году. Большинство студентов-революционеров встретило 1905г. в тюрьмах, они были как профессионалами, так и случайными участниками событий, попавшими в предварительные камеры. Однако мнозие студенты, соприкоснувшись вплотную с революцией, начали отход от нее, часть была довольна начавшимися реформами, часть напугана позже репрессиями. К старшим курсам наблюдается отход студентов от политики, стремление к успешному завершению учебы, поиск работы.
    •   Вторая волна революции пришлась на новый поток студентов. Однако традиции сохранились, и студенчество дифференцировалось по партиям. Но революция 1917 года, по недавно опубликованным воспоминаниям, не вызвала восторга у большинства студентов. «Вспоминая об одном из своих первых посещений вузовской аудитории,… А. В. Луначарский писал: «Я помню то жуткое впечатление, которое получилось у меня, совсем недавнего наркома, всего от роду несколько дней, когда я в первый раз появился… в одном из ленинградских вузов… чье-то предупреждение, написанное карандашом…, что меня встретят химической обструкцией,  не оправдалось, но вокруг меня были буквально какие-то волчьи глаза. Молодые люди и девушки, переполнявшие аудиторию, смотрели на меня, как на врага».[69]
    •    2. В советской историографии существуют две точки зрения на отношение студенчества к революции. Одни авторы говорят о «лучшей части студенчества», которая вошла в состав РСДРП и не только безоговорочно приняла революцию, но и активно в ней участвовала. Студенты становились профессиональными революционерами, и их становилось все больше. Студентов либералов, правых и аполитичных учащихся такая литература, как правило, не затрагивает или говорит о них в скользь и дает исключительно негативную оценку их действиям, утверждает, что таковых были единицы. Большинство студентов, так или иначе, помогали левым партиям, работали среди рабочих, переправляли нелегальную литературу и т.д., то есть активно занимались революционной деятельностью.
    •   Другая точка зрения не так распространена как первая. Она интересна тем, что студенчество идентифицируется с интеллигенцией, которая не поняла и не приняла революцию. Подчеркивается несознательность студентов и их враждебное отношение к 1917г., с этих позиций предполагается необходимым вовлекать студентов в социалистическое строительство, проводить среди них разъяснительную работу.
    •    3. Сегодня появились исследования, которые акцентируют внимание на психологическом аспекте проблемы. Первая русская революция представляется учащейся молодежи праздником, возрос интерес к политике, а соответственно и осведомленность учащихся во многих сторонах жизни России на высоком уровне. Появилась сознательность восприятия событий, оптимизм во взгляде  на будущее, как России в целом, так и отдельной личности. Однако к 1917 г. ситуация изменилась в худшую сторону. Усилилась напряженность и вражда в обществе, студентов разделила политическая неприязнь, если до 1907 г. все были объединены чувством борьбы за общее дело, то после – началась вражда студентов, принадлежавших различным политическим убеждениям. Сказывалось и падение общего жизненного уровня. Голод, нищета и разруха обозлили людей. Начались массовые психозы, нервные заболевания взрослых и детей. Возросли различные страхи, в том числе и за свою жизнь. Резкое размежевание студентов к 1917г. обусловило и их самоопределение после окончания вузов – от революционеров, до эмигрантов. 
    •  
    • На основе приведенных и новых данных составим примерный портрет студента начала ХХ века.
    •    Важнее было для них участие в различных полулегальных кружках и землячествах. Что получали студенты от участия в них? Прежде всего, общение с единомышленниками и земляками вдали от родины, во-вторых, можно было получить материальную помощь и поддержку в критических ситуациях именно здесь. Студенчество удовлетворяло так же свои научные, музыкальные и литературные интересы, а так же кружки и землячества брали на себя обязанность организовывать досуг студентов. Эти традиции жили в студенческой среде давно, и, несмотря на запрет любых организаций в вузах, начальство не придавало значения их существованию, поэтому позже они послужили прикрытием для собраний социалистов.
    •   Постепенно, вместе с политизацией всего российского общества, студенты тоже проявили интерес к политике, и тогда роль землячеств заметно упала. Появились нелегальные партийные организации и доступ к нелегальной литературе. Однако уровень так называемого самообразования был у студентов невысок, многое они брали на веру из общения с политическими лидерами, с которыми общались больше в домашней непринужденной обстановке. Общение со сверстниками на квартирах занимало большое место в студенческой жизни. Постоянные походы друг к другу в гости, совместные походы по городу, а так же в театры и музеи играли большую роль. Однако собрания на квартирах постепенно стали приобретать политический окрас. Многие воспоминания описывают их почти одинаково: 10 - 15 человек сидели долго, иногда за полночь, бывало, что выпивали, пели песни – от революционных до классики, музицировали, говорили обо всем – от политики до личной жизни, обсуждали различные проблемы и спорили. Эта корпоративность и товарищеский дух и стали благодатной почвой для эволюции студентов в политическом направлении, их сплоченности в выступлениях. Вероятно, большую роль играли неформальные студенческие лидеры, которые, будучи более осведомленными в вопросах социализма и связанными с соответствующими партиями задавали тон в студенческой среде. Нельзя отрицать, что социализм и, тем более, марксизм были наиболее привлекательными теориями, на них появилась своеобразная мода.
    •    Однако, значительная часть студенчества, «поиграв» в политику на младших курсах, остепенялась под давлением разных факторов, в том числе и родителей, и разочарований, и успешно оканчивала вузы и работала или служила по специальности. Другая часть, надо полагать, меньшая, бросала учебу или, будучи исключена из вуза, с головой окуналась в революционную деятельность. Среди студентов были и террористы, и анархисты, и академисты (предполагавшие улучшение положения студентов в высшей школе без обращения к политике).
    •    К 1917 г. студенчество уже настолько разобралось в политике, что не приняло, в большинстве своем февральскую революцию, так как идеалом студента была свободная демократическая страна с многопартийной системой и народным представительством, по образцу европейских стран.
    •   При этом нельзя утверждать, что студенты по своим взглядам и убеждениям были одинаковы, и судьбы их были не похожи одна на другую, мы выделили лишь общие черты духовного облика студентов начала ХХ века.

       

    • Источники:

      1. Изгоев А. С. Об интеллигентной молодежи (Заметки об ее быте и настроениях) / Вехи. Сб. статей о русской интеллигенции. – М.: «Новости», 1990. – 216с.
      2. Московский университет в воспоминаниях современников: Сборник / Сост. Ю. Н. Емнльянов. – М.: Современник, 1989. – 735с.
      3. Кукобин А. К. В царских застенках. – Ростовское книжное издательство, 1967; Островитянов К. В. Думы о прошлом. Из истории первой русской революции, большевистского подполья и октябрьских боев против контрреволюции в Москве. – М.,1967. – 230с.; Орлов В. И. Студенческое движение Московского университета в Х1Х столетии. – М. «Издательство всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев»,1934. – 398с. ; Дианин С. А. Революционная молодежь в Петербурге. 1897-1917 годы. – Л. «Прибой», 1926. – 238с.; Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте: Мемуары. – М.: Республика, 1993. – 348с.
      4. Витте С. Ю. Избранные воспоминания. 1849-1911гг. – М.: Мысль, 19991. – 708(11)с.
      5. Струмилин С. Г. Цит. соч.
      6. Тыркова-Вильямс А. В. Воспоминания. То, чего больше не будет / Предисл., коммент. В. В. Шелохаева. – М.: Слово, 1998. – 560с.
      7. Гусятников П. С. Цит. соч. Ерман Л.К. Цит. соч. История Московского университета. – Т. 1.М.: Издательство Московского университета,1955. – 561(1) с.; Титлинов Б. В. Молодежь и революция. Из истории революционного движения среди учащихся молодежи духовных и средних учебных заведений. – Л.: Государственное изд-во, 1924. – 166(1); И. В. Иванова. Революционное движение студенчества в Росси и Министерство народного просвещения( 1914 – 1917гг.) / .Революционное движение демократической интеллигенции в России в период империализма. Сборник научных трудов. – М., изд. МГЗПИ, 1984. –С. 96-111.; Иванов А. Е. Первая русская революция и профессура высших учебных заведений. / Вопросы социально-экономического развития и революционного движения в России. Сборник трудов. – Вып. 48. – М.,1977. ; Петербургский университет и революционное движение в России. / Сб. статей. – Л.,1979. - 190(1)с.; Ушаков А. В. (МГЗПИ) Интеллигенция в России периода буржуазно-демократических революций / Революционное движение демократической интеллигенции в России в период империализма. Сборник научных трудов. – М., изд. МГЗПИ, 1984. –С.6 – 21; Пешников В.В. В. И. Ленин и студенческое движение России. Учеб. Пособие. – М. «высшая школа».1973. - 104с.
      8. Муравьева О. С. Как воспитывали русского дворянина. – М.:Linka-Press,1995. – 269с.; Балашев Е. М. Школьник и революция. / Борьба за массы в трех революциях в России: Пролетариат и средние городские слои/Булдаков В. П., Иванов А. Е.,  Иванова Н. А., и др. – М.: Мысль. 1991. – 303с.; Леонтьева Т. Г. Вера и бунт./ Вопросы истории. – 2001. -№1
      9. Керенский А. Ф. Росссия на историческом повороте: Мемуары. – Пер. с англ. – М.: Республика, 1993. – С. 12
      10. Там же. – С. 13
      11. Изгоев А. С. Цит. Соч. – С. 197
      12. Там же. – С. 197
      13. Там же. – С. 196
      14. Островитянов К. В. Думы о прошлом. Из истории первой русской революции, большевистского подполья и октябрьских боев против контрреволюции в Москве. – М.,1967. – С.29 
      15. Керенский А. Ф. Цит. Соч. – С. 13-14; Островитянов К. В. Цит. Соч. – С.32-34;
      16. Там же. – С. 15
      17. Витте С. Ю. Избранные воспоминания. 1849-1911гг. – М.: Мысль, 19991. – С.43
      18. Тыркова-Вильямс А. В. Цит. Соч. – С. 243
      19. Керенский А. Ф. Цит. Соч. – С. 16
      20. Струмилин С. Г. Цит. Соч. – С. 51-52
      21. Сабашников М. В. Воспоминания. В университете. / Московский университет …. – С. 579-580
      22. Керенский А. Ф. Цит. соч. – С. 12
      23. Изгоев А. С. Цит. соч. – С. 194
      24. Там же. –С. 203
      25. Тамже. – С. 199
      26. Струмилин С. Г. Цит. соч. – С.57
      27. Там же. – С.63
      28. Струмилин С. Г. Цит. соч. – С. 74
      29. Витте С. Ю. Цит. Соч. – С. 53-62
      30. Щетинин Б. А. Первые шаги. (Из недавнего прошлого) / Московский университет… . - С. 537.
      31. Островитянов К. В. Цит. Соч. – С. 59, 67-70
      32. Тыркова – Вильямс А. В. Цит. соч. – С. 202
      33. Дружинин Н. М. Воспоминания и мысли историка / Московский университет … - С. 601
      34. Витте С. Ю. Цит. соч. – С. 50 - 53
      35. Керенский А. Ф. Цит. соч. – С. 13
      36. Витте С. Ю. Цит. соч. – С. 52
      37. Тыркова-Вильямс А. В. Цит. соч. – С 231
      38. Керенский А. Ф. Цит. Соч. – С. 22-23
      39. Щетинин Б. А.  Цит. Соч. – С.538-539
      40. Дружинин Н. М. Воспоминания и мысли историка / Московский университет … - С.601
      41. Танеев П. В. воспоминание о Клименте Аркадьевиче Тимирязеве / Московский университет… – С. 522-523
      42. Щетинин Б. А. Цит. Соч. – С. 539-540
      43. Василенко С. Н. Из воспоминаний композитора / Московский университет … - С. 551 
      44. Пичета В. И. Воспоминания о Московском университете. / Московский университет … - С. 592
      45. Витте С. Ю. Цит. соч. – С. 27
      46. Василенко С. Н. Из воспоминаний композитора / Московский университет … - С.548-549
      47. Витте С. Ю. Цит. соч. – С. 46
      48. Пичета В. И.  Цит. соч. – С. 592
      49. Щетинина Г. И. Цит. соч. – С. 153
      50. Керенский А. Ф. Цит. Соч. –С. 15
      51. Калинин А. Ф., Мендель С. З. Ленин и Петербургский университет. –Л: Лениздат,1969. – С.76-79
      52. Керенский А. Ф. Цит. Соч. – С. 12
      53. Тыркова-Вильямс А. В. Цит. Соч. – С. 125
      54. Керенский А. Ф. Цит. Соч. – С. 15
      55. Гарин-Михайловский «Студенты. Инженеры». – М.,   . – С. 68-109
      56. Балашев Е. М. Российские революции и учащийся. – С.62
      57. Там же. – С. 62
      58. Изгоев А. С. Цит. соч. – С. 196
      59. Изгоев А. С. Цит. соч. – С. 191-192
      60. Там же. – С. 200-201
      61. Цит по: Изгоев А. С. Цит. соч. – С. 201
      62. Балашов Е, М. Цит. соч. – С. 63
      63. Изгоев А. С. Цит. соч. – С. 204-208
      64. Струмилин С. Г. Из пережитого. – М.,1957. – С. 51-52
      65. Коэн С. Бухарин. Политическая биография. 1888- 1938: Пер. с англ. / Общ. Ред., послесл. И коммент. И. Е. Горелова. – М.:Прогресс, 1988. – С. 35
      66. Островитянов К. В. Цит. соч. –С. 15-17
      67. Изгоев А. С. Цит. соч. – С. 193
      68. Там же. – С. 199
      69. Цит. по: Федюкин С. А. Великий октябрь и интеллигенция. Из истории вовлечения старой интеллигенции в строительство социализма. – М.: Наука.,1972. – С. 44