User Rating: 5 / 5
Юродство в русской культуре
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ..............................................................................................2
ГЛАВА I. Историко-культурные основания происхождения и развития юродства .................................................................4
1.1. Генезис феномена юродства в древнерусской культуре ........................4
1.2. «Юродская провокация» как текст культуры XV–XVI веков..................13
ГЛАВА II. Феномен подвижничества юродивых
в истории русской культуры.......................................18
2.1. Василий Блаженный – московский чудотворец ...................................18
2.2. Юродивый Алексей Елнатский............................................................................19
2.3. Святая Ксения Петербургская..............................................................................22
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.....................................................................................28
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ.....................................................................30
Введение.
Юродство – один из самых загадочных феноменов в истории русской культуры, во многом определяющий ее своеобразие. Во все времена во многих странах по городам и селам возле храмов и монастырей бродили плохо одетые или голые люди, сознательно нарушавшие моральные принципы общества. Феномен юродство в контексте развития русской культуры до сегодняшнего дня остается недостаточно изученным вопросом, вызывающим много споров и дискуссий. Это одно из самых сложных явлений, фокусирующих на себе и специфику духовности, и отличительные черты социокультурного развития. Юродство отражает динамику взаимоотношений духовной и социальной истории России.
Само понятие юродства оценивается как притворного безумия с религиозными целями, непременно содержащего элементы «провокации» и «агрессии». Что позволяет отличить юродство от сумасшествия, симулируемого для избегания опасности или с утилитарными целями, или от притворной глупости, позволяющей избежать морального конфликта. В данной работе юродство рассматривается не как явление психопатологии или признак безумства, а как конкретно-исторический феномен, анализируемый в его генетических связях и социально-культурной динамике.
Целью исследований является анализ феномена юродства в историко-культурном контексте.
Задачи исследования:
– рассмотреть генезис феномена древнерусского юродства;
– изучить «юродскую провокацию» как текст культуры;
– рассмотреть подвижнический подвиг русских юродивых в историко-культурном контексте.
Для решения поставленных задач используются следующие методы:
сравнительно-исторический, герменевтический, семиотический.
Объектом исследования – юродство как феномен русской культуры. Предметом исследования является поведенческий текст юродивых.
Для реализации поставленных целей и задач была предложена структура данного исследования, представленная введением, двумя главами и заключения.
Структура работы подчинена решению основных целей и задач данного исследования и состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.
В первой главе рассматривается зарождение феномена юродства и «юродская провокация» как характеристика поведении юродивых. Вторая глава посвящена анализу поведения юродивых, рассмотренного на примерах подвижнической деятельности Василия Блаженного, Алексея Елнатского, Ксении Петербургской. В заключении подводятся общие выводы по данной теме.
Библиографию данной курсовой работы составляют исследования по смеховой культуре Руси, включающие разработку и проблемы юродства в русской культуре, Панченко А. М., Понырко Н. В., Лихачева Д. С., Рюминой М. А., Иванова С.И., Живова В.М.
В работе также использовались труды Ключевского В., Федотова Г.П., Розанова В. В., а также жития святых, повествующие о подвижнической жизни русских юродивых.
Глава I. Историко-культурные основания происхождения и развития
1.1.Генезис феномена юродства в древнерусской культуре
Юродивые в православии понимались как слой странствующих монахов и религиозных подвижников. Юродство изначально зародилось в среде восточного монашества в VI–VII веков. Полное уничижение личной гордыни, прорицание в безумных образах, смиренное принятие побоев и публичных унижений – изначальные характеристики юродства.
Согласно православным богословским источникам, юродивые – это люди, принимавшие на себя из любви к Богу и ближним, один из подвигов христианского благочестия – юродство о Христе. Они не только добровольно отказались от удобств и благ жизни земной, но принимали на себя вид безумного человека. Эти подвижники не стеснялись говорить правду в глаза сильным мира сего, обличали людей несправедливых и забывающих правду Божию, радовали и утешали людей богобоязненных. Дар пророчества приписывается почти всем юродивым. Прозрение духовных очей, высший разум и смысл являются наградой за попрание человеческого разума подобно тому, как дар исцелений почти всегда связан с аскезой тела, с властью над материей собственной плоти.
Юродивый появляется на перекрестке двух традиций: это «традиция ветхозаветных пророков и традиций греческого кинизма» . Пророк вел себя подчас очень неприлично, вызывающе, скандально, но он имел специальный статус, про него было известно, что пророки – они такие, специально себя так ведут, потому что Бог через них с нами разговаривает. А киник, наоборот, был абсолютно свободен от всех условностей, и он говорил только от себя, а богов он презирал. И вот юродивый соединяет в себе иудейское происхождение и греческую философию. Юродивый говорит от имени Бога, как пророк, но все-таки несет личную ответственность за то, что он делает, как киник. И только после его смерти выясняется, что он был посланником Бога, при жизни про него это как бы должно быть неизвестно. Сходство с киниками проявляется также в похожем образе жизни, полностью пренебрегающем приличиями. Но идейные мотивы у них разные принципиально. Киники искренни во всем, так как их принцип – «жить в согласии с природой», доведенный до последовательного конца, предполагает самое полное самовыражение, вплоть до публичных отправлений. У них нет тайн. У юродивого же такой «безобразный» образ жизни призван скрыть его «прекрасные» добродетели.
В Византии феномен юродства появляется и распространяется параллельно со становлением христианства в качестве государственной религии с IV по VII века. Пока есть возможность стать мучеником, нет возможности стать юродивым. И лишь когда христианство становится государственной религией, вот тогда человек с нравом, темпераментом мученика, направляет, канализирует свою энергию в другую сторону. Сначала это было просто монашество, человек уходит из этого мира. Вроде бы вокруг все в порядке, империя христианизировалась, теперь все христиане, но все-таки чего-то не достает. «По мере того как внутри Византии забывались иконоборческие распри, а имперские армии теснили мусульман все дальше на восток, юродство постепенно возвращало свои позиции» .
Вот тогда и появляется юродивый. В момент внешней и внутренней опасности для христианской веры (нашествие арабов-мусульман и иконоборческие споры), когда можно пострадать за веру подвиг юродства затихает. И вновь вспыхивает в период относительного спокойствия в IX-X вв. Когда власть была враждебна православной вере, подвиг святых заключался в том, чтобы открыто исповедовать христианскую веру.
«Юродство развилось на Востоке и было той формой, в которой парадоксальным образом соединился смех и христианская святость» . Это надо датировать концом IV или самым началом V века. В Египте в женском монастыре Тавенниси, куда является великий праведник Питирим. Он говорит монахиням, что ему от Бога открылось, что среди них есть великая праведница, и просит показать всех монахинь. Когда же ему показывают монахинь, он не узнает великой праведницы. Ему говорят, что есть еще одна сумасшедшая, которая работает на кухне, но она – дурочка. Ее, по настоянию Питирима, выводят. И он узнает в ней ту самую праведницу – и падает перед ней на колени. Монахини все тоже падают и каются в своих грехах: как издевались над ней. Били ее. Она же бежит из монастыря, потому что не может вынести человеческой славы. Вот это первая юродивая. Это реализовало определенный типе поведения, заложенного в христианской традиции. Это то, что говорит апостол Павел в «Первом послании Коринфянам». Он говорит о том, что тот, кто хочет быть мудрым в веке сем, будь безумен. Потому что мудрость мира сего есть безумие перед Господом. То есть то установленное мироустройство, в котором мы живем, ничего не стоит перед чудом Христа, который уничтожает все наши рациональные рецепты. И это то, что вдохновляло юродство. Юродивая в Тавинисиотском монастыре вообще ничего не говорит. Она не безобразничает. Мы даже не узнаем, как ее зовут, она – молчание, она – ничто. Она «молчание абсолюта» – она молчит как абсолют. Это вокруг нее как-то люди делают какие-то телодвижения. Про нее мир думает, что она сумасшедшая, а Бог знает, что она святая. Это называется «юродская провокация». Тот самый праведник, которого знает Бог, но которого все остальные люди не принимают за такового, - он своим поведением начинает все больше и больше провоцировать, раззадоривать, как-то вызывать против себя агрессию окружающих. Авва Даниил приходит в женский монастырь, и ему говорят, что у них есть пьяница, и ничего они с ней сделать не могут. Ночью Даниил встает и отправляется подсматривать за ней. «Пьяница», убедившись, что никто ее не видит, встает, оказывается совершенно трезвой, начинает молиться и отбивать поклоны. Она ведет себя таким образом, что все присутствующие должны как-то выразить свое отношение к ней. Ведь когда они плюют на нее или бросают палкой, они бросают палкой в святого человека и тем самым совершают грех. И это она ввела их в грех, это и есть провокация – совершенно обязательный атрибут будущего юродства.
Святой, главным подвигом которого является юродство, это знаменитый Симеон Эмесский, который жил в VI веке. Сначала он жил в пустыне, достиг там абсолютного совершенства, и понял, что надо идти «ругаться миру». Как-то он заходит в церковь и срывает богослужение, начинает кидаться орехами и опрокидывает свечи. Его забивают до смерти, и лишь потом узнают, что он был святой. Сразу все понимают, что обыденные представления о святости и о грехе должны быть пересмотрены каким-то образом. Юродивый, как плугом, перепахивает, взрывает мир, чтобы показать, что то, что на поверхности, то, что кажется праведностью, ею не является. Все наши представления о том, что такое мораль, что такое правильное поведение, что такое благопристойный человек, что все они ничего не стоят перед непостижимостью Божьих судеб, того, что думает Бог, что мысль Бога несоизмерима с мыслью человеческой. Это постоянно присутствует в юродстве. Люди живут не то что неправильно, правильно – но по законам дольним, а надо – по горним. В это внутренний посыл института юродства. Конечно, он может возникнуть только в обществе, в котором христианство стало установившимся, рутинизированным институтом. И это основная причина того, почему юродства нет на Западе. У католиков юродивых нет, потому что жизнь другая.
Для западного христианства Христос – это прежде всего, Христос страдающий. Это Христос страстей. И верующий стремится пострадать так, как Христос. Он стремится пройти свой крестный путь, свою Голгофу. Западный юродивый призывает к некоторой социальной активности. Их деятельность направлена вовне, не на общество. Это псевдо-юродивый, он обличает неправильность этого мира, чтобы сделать его правильным. Юродивый восточный – принципиальный одиночка. Восточная церковь сосредоточена на Христе пантократоре, Христе, через которого все создано в мире: небо и земля, и все, что стало быть. Это произошло через Христа. И Христос, прежде всего, воспринимается как царь Вселенной.
Почти все юродивые Востока и некоторые из них на Руси были иноки. Выражение апостола: «Мы безумны Христа ради» послужило основой и оправданием подвига юродства. Первой по времени Христа ради юродивой была св. Исидора (ум. ок. 365 г.), подвизавшаяся в Тавенском женском монастыре. Из других юродивых Восточной (Греческой) Церкви известны преп. Серапион Синдонит, преп. Виссарион Чудотворец, св. Симеон, преп. Фома, св. Андрей. Именно греческие жития дают в своем богатом материале ключ к пониманию юродства. Напрасно мы стали бы искать в русских житиях разгадку подвига. И это ставит перед исследователем русского юродства трудную проблему. Вместе с юродством русские заимствовали от Восточной Церкви также и подвижнечество в его разнообразных видах. На Руси первым по времени юродивым был киево-печерский чернец Исаакий, скончавшийся в 1090г.
Но церковь двусмысленно ощущает себя перед лицом юродивого. Как известно, 60 канон Трулльского собора 692 года запретил юродство, предписав уравнять в строгостях и тягостях положение «притворяющихся бесноватыми» и «бесноватых по-настоящему». На Руси Собор 1666-1667 гг. воспроизвел этот канон. После этого постановления отношение Православной Церкви к юродивым было всегда осторожным: подвиг юродивых-святых признавался, но подражать им не рекомендовалось.
В первых, самых ранних рукописях, переведенных на Руси, юродивого называли «похаб» , потому что «похаб» -это собственно русское обозначение этого подвига. И «похаб» по первому своему значению, так же, как и «урод», это тот, кто родился неправильно, от рождения какой-то не такой. Это не ругательное и не оценочное слово. Оно становится таковым в связи с развитием института юродства на Руси.
Стихийная мощь русского народа, связанная с исканием абсолютного добра, выливается в средневековой Руси в преимущественно религиозно-нравственное подвижничество, выступающее в формах затворничества, постничества, ношения вериг, юродства – самого типичного из всех видов русского подвижничества. Нравственный смысл подвигов заключался в личностном преломлении христианских заповедей любви к Богу и ближнему, любви к врагам и непротивлении злому, а также в особом «срастотерпстве» подвижников, связанном с переживанием крестных мук Христа.
В основе религиозного подвижничества лежал аскетизм – один из самых характерных видов нравственного подвига. Христианская аскетика выступает при этом как сознательное применение целесообразных средств для приобретения добродетелей и достижения религиозно-нравственного совершенства, ведущего к спасению.
В Древней Руси аскетика составляла неотъемлемый элемент как религиозно-подвижнической жизни (монашество, святость, юродство), так и мирского благочестия. Своеобразие русского аскетизма выразилось в том, что в нем не было резких контрастов духовного и телесного, религиозного и мирского. «Русский аскетизм, - отмечал В.В.Зеньковский, – восходит не к отвержению мира, не к призрению плоти, а к яркому видению небесной правды и красоты, которое своим сиянием делает неотразимо ясной неправду, царящую в мире. Аскетизм есть путь к преображению мира» .
Принцип аскетизма лежит в основе подвигов святости и юродства древней Руси. Древнерусский тип святости не имеет аналогов ни в западном христианстве, ни в византийской духовной традиции. Своеобразие русского типа – в углублении нравственного начала, в раскрытии нравственного смысла христианства, в полном, непосредственном осуществлении заповедей Христа, наконец, в органическом единстве духовного созерцания и служения миру, людям. Для русского типа святости не характерны радикальный, героический аскетизм древневосточной христианской традиции, возвышенный мистицизм греческой или католической святости. Русский святой выражает себя преимущественно через действенную любовь к миру, через кроткое смирение и сострадание. «В этом уничижении и кротости для него раскрывается, - и здесь самая глубокая печать русской святости, - образ уничиженного Христа» .
«Русский святой есть глубоко народный святой» . Он как бы воплощает собой духовную потребность народа в совершенном, «ангельском» человеке. В условиях общественной неурядицы, при недостатке безопасности для слабого и защиты для ближнего в русском человеке особое развитие получил подвиг сострадания к страждущему. «Смотря на его слезы и страдания, самому пострадать с ним, пережить то чувство, которое называется человеколюбием» .
Дух русской святости особенно ярко и глубоко выразился в подвиге первых русских святых, канонизированных Русской Церковью, «страстотерпцев» князей Бориса и Глеба. Весь смысл их подвига заключен в идее непротивления.
Юродство – один из подвигов христианского благочестия, особый, парадоксальный вид духовного подвижничества, заключающийся в отречении от ума и добродетели (при полном внутреннем самосознании и душевной нравственной частоте и целомудрии) и в добровольном принятии на себя образа безумного и нравственно падшего (безнравственного) человека.
Нравственный смысл юродства определяется тремя характерными чертами, присущими данному подвигу:
– аскетическим попранием тщеславия, принимающим форму притворного безумия или безнравственности с целью поношения от людей,
– выявлением противоречия между Христовой правдой и моральным законом с целью «посмеяния миру»,
– служения миру своеобразной проповедью, совершаемой не словом и неделом, а силой Духа, духовной властью личности юродивого, наделенного даром пророчества.
Вместе с юродивыми новый чин мирянской святости входит в русскую церковь, приблизительно, с начала XIV века. Его расцвет падает на XVI столетие, несколько запаздывая по отношению к монашеской святости: XVII век еще вписывает в историю русского юродства новые страницы. По столетиям чтимые русские юродивые распределяются так: XIV в. – 4; XV – 11; XVI – 14; XV и –7. Появление святого юродивого совпадает по времени с угасанием княжеской святости. И это совпадение не случайно. Новый век потребовал от христианского мирянства нового подвижничества. Юродивый стал преемником святого князя в социальном служении. С другой стороны, едва ли случайно святое попрание быта в юродстве совпадает с торжеством бытового православия. Юродивые восстанавливают нарушенное духовное равновесие. Исчезновение юродства на Руси совпадает с гонениями на православную церковь. Сначала церковный раскол при царе Алексее Михайловиче, затем во время Петра I, и в эпоху Екатерины, то есть когда намечается и осуществляется в XVIII веке расхождение между православной церковью и государством. Лишенное церковного признания и благословения с XVIII века, русское юродство не могло не выродиться, и как институт христианского благочестия исчезает вместе со Святой Русью.
Подвиг юродства является призванием преимущественно русского православия. Именно на Руси юродство как особый чин мирской святости достигает полного расцвета, не ведомого ни греко-византийскому, ни тем более, римско-католическому миру. На западе черты, сходные с юродством обнаруживаются в образе св. Франциска Ассизского, называющего себя «скоморохом Божиим». Юродивый западноевропейского образца ставит на место «аскетического попрания тщеславия» «аскетическое радование жизни», а на место «посмеяния миру» – «рассмешение мира».
Явление юродства является как бы точкой соприкосновения христианского благочестия, христианской святости и смеховых форм средневековья. В этом феномене особое значение имеет момент мнимости, кажимости, обмана, который и делает возможным парадоксальность юродства.
Подвиг юродства есть добровольное мученичество, и оно достигается посредством сокрытия своей праведности, стремления к Богу через полное отвержение мира, вплоть до самого себя.
1.2. «Юродская провокация»
как текст культуры XV–XVI веков
Наше представление о юродстве складывается на основании бытового термина «юродствовать», которое уже оторвалось даже от XIX века и живет в русской культуре своей независимой жизнью. Так же и греческий язык, в рамках которого юродство зародилось, потерял тот термин, которым обозначался юродивый. Современный грек его не знает, слово умерло вместе с институтом. А в России слово живет параллельно институту. Есть юродство как религиозный феномен, а есть «юродствование» как важное явление культуры.
Юродство как явление – это отражение благополучия в церковной и социальной жизни. Поэтому расцвет юродства на Руси приходит на XIV-XVII вв, когда юродивый стал «ходячей мирской совестью». В нем выразились «архетипические» черты русского национального духа. Свобода, презрение к форме и ко всякой мере, жажда абсолютного во всем, ненависть к общепринятым правилам получают в юродстве всецелое выражение.
Страдание дает человеку возможность прозрения и спасения, таково его назначение в мире, согласно христианству. А из всех страданий самые тяжелые – это невинные, поэтому они вернее всего могут принести искупление и привести в Царствие Небесное. Для того чтобы страдания были невинны, необходимо, чтобы никто не подозревал, что этот человек страдает без вины. Надо, чтобы его праведность была скрыта. Люди могут гнать и поносить человека, не зная этого. Они своим незнанием как бы снимают с себя вину за гонения праведника, которые тому необходимо претерпеть, чтобы им быть.
Особенностью русского юродства является обличение власти. Русские юродивы, отнюдь, не били политическими деятелями и «борцами с тиранией» . Обличая пороки царей, они не ставили под сомнение ни сам институт монархии как таковой, ни полномочия царя. Они лишь указывали на несовместимость отдельных поступков властей предержащих с христианской моралью. Однако русские князья, а потом и цари юродивых боялись. Власть княжеская, великокняжеская, царская постепенно становилась державной. И сокрушить эту власть был призван русский юродивый. Наконец, блаженный – не сумасшедший. Доказать это на протяжении всего периода существования юродства было особенно тяжело. Многие считали, что блаженные – это душевнобольные люди. Реальные юродивые вполне вменяемы, поскольку они без труда могут прекратить свои фокусы и без дурашливости отвечать своим немногочисленным ученикам, которые по большей части и стали основным источником информации для авторов последующих житий.
В юродстве нет однозначности, мы все время имеем дело с постоянными парадоксами, которые рождают сомнения и двусмысленности. Это делает проблематичным дидактические цели и результаты. Но вряд ли подвиг юродства имел целью исправление общественных нравов. Например, византийские юродивые с обличениями против властей никогда не выступали. «Юродивый надевал личину мима не для того, чтобы свободнее говорить правду..., а чтобы полнее испить чашу унижения» .
Подвиг юродства получает уникальное в своей парадоксальности преломление в нравственном плане. «Эффектация имморализма» выступает оборотной стороной юродствующего сокрытия добродетели, стыда перед добродетелью, которые означают стремление юродивого пребывать добродетельным абсолютно, перед Богом, представляясь порочным перед миром и людьми. Юродство является следствием противоречия между Божественной премудростью, облаченной в форму безумия, и человеческой глупостью, облеченной в форму мудрости. Это противоречие разрешается через юродствующие «посмеяние миру»: своим мнимым безумием, «мудрой глупостью» юродивый посрамляет «глупую мудрость» мира. Его «безнравственность» оказывается при этом символом мирской порочности и осмеянием мирской «добродетели». Юродство является особо трудным подвигом христианского благочестия. Подвижники не только отказывались от всех удобств и благ земной жизни, но и отрекались от самого главного дара Бога человеку – от разума, принимали на себя добровольное безумие.
Часто грань между шутом, порицаемым отщепенцем, и юродивым-святым бывает провести очень трудно. Иные поступки самых прославляемых юродивых-святых настолько противоречат обычным представлениям о должном и нравственном поведении, что вызывают удивление и непонимание. «Путь юродства чрезвычайно трудный и опасный путь». В нем все доводится до логического конца, до крайности, и это вместе с моментом мнимости рождает противоречия и парадоксы, свойственные этому явлению. Скрытость, обман, ложь юродивого служат достижению главной цели - необходимости обретения «невинных страданий» для спасения, соединения с Богом в Царстве Божьем, получаемые через гонения от других людей. В юродстве существует противоречие между «внутренним человеком» и «внешним». Свою «внутреннюю жизнь», то есть стремление к Богу, он скрывает под «внешним» буйством, надевает личину безумца.
В русской традиции гораздо более выражена общественная позиция юродивых, она даже вошла в русскую литературу. По приданию юродивый Никола Салос спас Псков от опричного разгрома в 1570 г. Иван Грозный после разговора с ним уехал из Пскова. Особенно иностранцы (Дж. Флетчер, Дж. Горсей) отмечали «общественное влияние» юродивых на Руси. Но поскольку русское юродство является приемником византийского юродства, и, таким образом, оно вторично, значит, общественная активность является скорее русской спецификой явления, чем относится к характеристике его сущности.
В христианстве противоречия между личным спасением и общественным служением снимается основной его заповедью любви к ближним, когда «положить душу за други твоя» значит спасти ее. Юродивый намерено обрекает себя на одиночество, «умирает» для мира, чтобы обрести невинные страдания, так как, по-видимому, в условиях господства христианской веры мир был не так плох, чтобы гнать праведника, зная, что это – праведник. Праведников почитали. Как раз для того, чтобы избежать этой славы святого и связанного с ней почитания, он и удалялся в добровольный «затвор в безумие на миру».
Кроме того, так как авторитет юродивых был высок, очень широко было распространено мнимое юродство, когда выдавали себя за юродивых-праведников, не будучи таковыми. Поэтому всегда присутствовало сомнение: этот человек просто безумец или юродивый, а если юродивый, то настоящий или мнимый?
Скрытость подвигов юродства порождала постоянные сомнения в юродивом и его действиях: Бог ли им движет или бесы в нем играют? Поэтому из-за этой двусмысленности юродства и связанных с ним возможных обманах и соблазнах отпадает не только результативность проповеди, но и рождалось неоднозначное отношение церкви к этому «сверхзаконному» подвигу благочестия.
В XVIII и XIX веке власть решительно перестала признавать юродивых. Для Петра никакого юродивого не существовало, он не пугался их, как Иван Грозный. Он его сразу же в тайный приказ, и там разберутся с юродивым однозначным образом. Поэтому юродство, как тип святости с петровских времен уходит полностью из России, из русской жизни, признанной официально. Кто начинал, того быстро в кутузку – и все. Эти юродивые мирно проживали где-нибудь в Москве или в Новгороде, и к ним ходило соответствующее общество за толикой святости. Они безобразничали, но советскую власть не трогали, не обличали. Русский юродивый любит говорить о политике. Но сейчас юродство опять превращается в мученичество.
Официально церковь решает, кто юродивый, причем, решает после смерти. Последняя канонизация (и первая за несколько столетий канонизация юродивого) произошла в 1988-ом году на Соборе, когда причислили к лику Ксению Петербуржскую, а она жила очень давно.
Глава II. Подвижнический подвиг юродивых
в историко-культурном контексте
2.1. Василий Блаженный – московский чудотворец
Василий Блаженный родился в 1469 г., в московском подгородном селе Елохове. Родители его, крестьяне, отдали его в обучение сапожному мастерству. Трудолюбивый и богобоязненный юноша, – повествует житие, – Василий был удостоен дара прозрения, который обнаружился случайно. К хозяину Василия пришел человек заказывать сапоги и просил сделать такие, которые стали бы на несколько лет. Василий при этом улыбнулся. На вопросе хозяина, что значит эта улыбка, Василий ответил, что человек, заказывавший сапоги на несколько лет, умрет завтра. Так действительно и случилось.
Василий, шестнадцати лет от роду, оставил хозяина и мастерство и начал подвиг юродства, без крова и одежды, подвергая себя великим лишениям, отягчая тело веригами. В палящий зной и лютый мороз ходил он нагой и босой по улицам Москвы. Вскоре жители признали в нем юродивого, человека Божия, обличителя неправды. У Пречистенских ворот он увидел беса в облике нищего и немедленно прогнал. Посещая корчмы, блаженный видел зерна добра в падших людях, подкреплял их лаской. Когда святой однажды проходил мимо дома, в котором безумно веселились и пьянствовали, то со слезами обнимал углы дома. На вопрос, что это значит, он отвечал: «Ангелы скорбные стоят у дома и сокрушаются о грехах людских, а я со слезами упрашивал их молить Господа об обращении грешников» . Однажды Блаженный Василий разбросал на базаре калачи у одного калачника, и тот сознался, что в муку подмешивал мел и известь. Как-то воры, заметив, что святой одет в хорошую шубу, подаренную ему некоторым боярином, задумали обманом выманить ее у него; один из них притворился мертвым, а другие просили у Василия на погребение. Василий точно покрыл мертвого своею шубой, но, видя обман, сказал при этом: «буди же ты отныне мертв за лукавство твое; ибо писано: лукавии да потребятся» . Обманщик действительно умер.
Проповедуя милосердие, Блаженный помогал прежде всего тем, кто стыдился просить милостыню, а между тем нуждался в помощи более других. Был случай, что он отдал богатые царские подарки купцу-иностранцу, который остался безо всего и, хотя три дня уже ничего не ел, не мог обратиться за помощью, так как носил хорошую одежду. В Степенной книге рассказывается, что летом 1547 г. Василий пришел в Вознесенский монастырь на Остроге, что ныне Воздвиженка, и пред церковью долго молился со слезами, в молчании. Это было предвестием страшного московского пожара, на следующий день начавшегося, именно с Воздвиженского монастыря и испепелившего Москву.
Царь Иван Васильевич Грозный чтил и боялся Блаженного, "яко провидца сердец и мыслей человеческих". Когда, незадолго до кончины, Василий впал в тяжкую болезнь, сам царь посещал его с царицей Анастасией. Проведя 72 года в подвиге юродства, блаженный Василий скончался 2 августа 1557 г. в возрасте 88 лет. Сам царь с боярами нес его одр; митрополит Макарий совершал погребение. Тело Блаженного было похоронено на кладбище Троицкой церкви, что во Рву, где царь Иоанн Грозный указал строить покровский собор, в память покорения Казани. Почитание блаженного Василия всегда было настолько сильным, что Троицкий храм и пристроенная Покровская церковь и доныне именуются храмом Василия Блаженного. С 1588 г. стали говорить о чудесах, совершающихся у гроба Блаженного Василия; вследствие этого патриарх Иов определил праздновать память чудотворца в день его кончины, 2 августа. Царь Феодор Иоаннович велел устроить в покровском соборе придел во имя Василия Блаженного, на месте, где он был погребен, и соорудил для мощей его серебряную раку. Память Блаженного в Москве издревле праздновалась с большой торжественностью: служил сам патриарх и при богослужении присутствовал обыкновенно сам царь.
2.2. Юродивый Алексей Елнатский.
Блаженный Алексий Елнатский (Ворошин Алексей Иванович), Христа ради юродивый, родился в начале 1900-х годов в деревне Каурчиха Юрьевецкого уезда Костромской губернии в семье церковного старосты.
Когда пришло время Алексею жениться и он собирался уже обручиться с невестой, неожиданное обстоятельство изменило его намерение. Не захотела девушка последовать его просьбе не посещать вольных собраний деревенской молодёжи, где беседы зачастую переходили в нецеломудренные вольности. Он рассудил, что если, будучи невестой, она его не послушалась, то что же будет когда она станет женой. Отложил Алексей своё сватовство и пошел в Троицкую Кривоезерскую пустынь, расположенную на левом берегу Волги, напротив древнего Юрьевца (ныне эта обитель затоплена). В течении одного года был он там послушником.
Вернувшись домой, он не стал жить в родительском доме, а поселился в баньке. Вскоре они с отцом выстроили на огороде келейку. Любил Алексей уединяться и в лесу на ключе святого блаженного Симона.
После 1917 года новая власть требовала от крестьян создавать в деревнях сельсоветы. По присущей великорусиянам доверчивости, понимая власть как учреждение святое, справедливое, поставили крестьяне в председатели уважаемого ими человека - Алексея Ивановича. Став председателем, он не изменил своим привычкам: по-прежнему много молился, посещал церковные службы. Через год приехал председатель, назначенный из города, Алексей Иванович оставил службу и совершенно уединился в своей келье, отдавшись подвигу поста и молитвы. Так прошло девять лет.
В 1928 году Алексей принял на себя подвиг юродства. Теперь блаженный жил, где придётся, одевался в лохмотья, никто не знал, где он ночует. Подаренную ему одежду он тут же раздавал. Своим странным поведением он предсказывал односельчанам события в их жизни: аресты, болезнь, смерть близких. Так, «раздетым прошёл он по селу Парфенову» к местным торговцам-сапожникам и, действительно, вскоре их семьи выслали, а имущество отобрали до исподнего белья.
Задолго до массового закрытия и разрушения храмов блаженный говорил, что наступит время, когда в России почти все храмы будут закрыты, но Господь пошлет лютую кару - войну - и часть храмов снова будет открыта, но не надолго. Действительно, в 60-е годы наступило новое гонение и храмы вновь были закрыты.
Несколько раз власти помещали блаженного в психиатрическую больницу, но врачи признавали его здоровым. В 1937 году, заранее зная о своём аресте, блаженный пришёл к родным в свой дом в Каурчихе, принёс все свои вещи, роздал их, попросил родных похоронить его. Наутро отправился в деревню Парфёново Костромской области, где его арестовали и заключили в тюрьму города Кинешмы. Поместили его в камеру к уголовникам. Блаженный постоянно молился, почти не спал, раздавал свой скудный паёк. Хотя обвинить блаженного было не в чем, следователи прибегали к пыткам - ставили босыми ногами на раскалённую плиту. Измученный блаженный попал в тюремную больницу и там скончался. Его тело на тринадцатый день было выдано родственникам. Впоследствии при переносе кладбища, упразднённого властями города Кинешмы, 12 (25 н. ст.) сентября 1985 года были обретены честные останки блаженного Алексия и перенесены в храм села Жарки. Ныне мощи его почивают в Свято-Введенском женском монастыре города Иванова.
Канонизован в 1993 году как местночтимый святой Ивановской епархии.
Причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.
2.3. Святая Ксения Петербургская.
Святая блаженная Ксения родилась в первой половине XVIII столетия в Санкт-Петербурге, от благочестивых и благородных родителей; отца ее звали Григорием, а имя матери неизвестно. По достижении совершеннолетия Ксения Григорьевна сочеталась браком с придворным певчим, полковником Андреем Федоровичем Петровым, служившим при царском дворе певчим. По тем временам должность это считалась почетной, высокой, набирали в царский хор людей красивых и талантливых. Повседневная жизнь молодой пары, приближенной к царскому двору, ничем не отличалась от жизни других зажиточных семейств. Ксения и сама хорошо пела и музицировала, образцово вела дом и хозяйство. Ничто не сулило беды молодой семье. Но не долго судил Господь молодой чете идти вместе по жизненному пути, ангел смерти разлучил их: Андрей Федорович скончался, оставив Ксению Григорьевну вдовою на двадцать шестом году ее жизни. Муж ее скончался внезапно. Это трагическое событие изменило жизнь молодой женщины. Она была глубоко потрясена тем, что ее муж скончался без должного христианского приготовления и не успел принести покаяние. Ксения решила, что «подвигом жизни она вымолит у Бога прощение прегрешений раба Божиего Андрея» . Она сразу поняла, что истинного счастья на земле быть не может, что все земное служит лишь помехой, препятствием для достижения истинного счастья на небе, в Боге.
Она сразу как бы забыла все земное, человеческое, все радости и утехи, и вследствие этого многим казалась как бы сумасшедшей, лишившейся рассудка. В день похорон мужа Ксения Григорьевна надела его одежду и всем, обращавшимся к ней с соболезнованиями, говорила, что умер не Андрей Федорович, а умерла его супруга Ксения Григорьевна. С этого момента она действительно умерла для мира, приняв на себя тяжелейший подвиг – подвиг юродства Христа ради. Так на нее стали смотреть даже ее родные и знакомые и особенно после того, как Ксения раздала решительно все свое имущество бедным, а дом подарила своей хорошей знакомой, Параскеве Антоновой. Родные Ксении подали даже прошение начальству умершего Андрея Федоровича, прося не позволять Ксении в безумстве раздавать свое имущество. Начальство умершего Петрова вызвало Ксению к себе, но после разговора с ней вполне убедилось, что Ксения совершенно здорова, а потому имеет право распорядиться своим имуществом, как ей угодно. Слабоумие и истинное юродство не имеют между собой ничего общего. Наоборот, чтобы решиться на юродство, необходимо величайшее мужество, то есть наличие в человеке сильно развитой воли, и ясное сознание как о жизни вообще, так и об избираемом пути.
Какого-либо определенного местожительства Ксения не имела. Большей частью она целый день бродила по Петербургской стороне и по преимуществу в районе прихода церкви святого Апостола Матфея, где в то время жили в маленьких деревянных домиках небогатые люди. Странный костюм бедной, едва обутой женщины, не имевшей места, где главу приклонить, ее иносказательные разговоры, ее полная кротость, незлобие давали нередко злым людям и особенно, уличным мальчишкам повод и смелость глумиться над блаженной. Блаженная же все эти поношения сносила безропотно. Лишь однажды, когда Ксения уже стала почитаться за угодницу Божию, жители Петербургской стороны видели ее в сильном гневе. Издевательства мальчишек в тот раз превысили всякое человеческое терпение, они ругались, бросали в нее камнями и грязью. С тех пор местные жители положили предел ее уличному преследованию.
Однажды Ксения Петербургская зашла к своей знакомой Параскеве Антоновой, у которой не было и не могло быть детей, и сказала ей: «ты сидишь, чулки штопаешь, а не знаешь, что Бог тебе сына послал» , велела ей бросить все дела и идти на кладбище. «На кладбище за сыном?» - Параскева недоумевает, но отправляется туда. Возле кладбища, проходила мимо молодая беременная женщина. На глазах у Параскевы она попадает под лошадь извозчика. Женщина умирает, родив ребёнка прямо на мостовой. Параскева забрала мальчика себе на воспитание.
Мало-помалу к странностям блаженной привыкли. Ей стали предлагать теплую одежду и деньги, но Ксения ни за что не соглашалась променять свои лохмотья и всю свою жизнь проходила в красно-зеленой одежде. Очевидно, это были цвета военного обмундирования ее мужа. Милостыню она также не принимала, а брала лишь от добрых людей «царя на коне» (копейки с изображением всадника) и тотчас же отдавала этого «царя на коне» таким же беднякам, как и сама она. Бродя целыми днями по грязным, немощеным улицам Петербурга, Ксения изредка заходила к своим знакомым, обедала у них, беседовала, а затем снова отправлялась странствовать. Где она проводила ночи, долгое время оставалось неизвестным. Этим заинтересовались не только жители Петербургской стороны, но и местная полиция, для которой местопребывание блаженной по ночам казалось даже подозрительным. Решено было разузнать, где проводит ночи эта странная женщина и чем она занимается. Оказалось, что Ксения, несмотря ни на какое время года и погоду, уходила на ночь в поле и здесь в коленопреклоненной молитве простаивала до самого рассвета, попеременно делая земные поклоны на все четыре стороны. В другой раз рабочие, производившие постройку новой каменной церкви на Смоленском кладбище, стали замечать, что ночью, во время их отсутствия, кто-то натаскивает наверх строящейся церкви целые горы кирпича. Долго дивились этому рабочие, долго недоумевали, откуда берется кирпич. Наконец решили разузнать, кто мог быть этот даровой, неутомимый работник, каждую ночь таскающий для них кирпич. Оказалось, это была Ксения.
За великие ее подвиги и терпение Господь еще при жизни прославил свою избранницу. Ксения сподобилась дара прозрения сердец и будущего. Она предрекла кончину императрицы Елизаветы Петровны и Иоанна Антоновича; купчихе Крапивниной предсказала кончину прикровенно, говоря: «Зелена крапива, но скоро увянет», а одной бедной девице — замужество. Может быть, много и других, неведомых миру, подвигов совершила блаженная. К сожалению, при ней не было никого, кто мог бы быть их свидетелем. В одиночестве совершала она жизненный путь свой. Между тем путь этот был длинный: целых 45 лет жила она после смерти своего мужа.
На семьдесят первом году земной жизни она почила сном праведницы. Тело ее было погребено на Смоленском кладбище. И много знамений милости Божией начало совершатся у ее гроба. По совершении панихиды над ее могилкой страждущие получали исцеления, в семьях водворялся нарушенный мир, нуждающиеся получали им необходимое. Hа могиле её в 1902 году по проекту архитектора А. А. Всеславина была воздвигнута каменная часовня, с двумя окошечками по бокам, с дубовым иконостасом в восточной стороне и с железной дверью - с западной. Над дверью с наружной стороны сделали надпись: «Раба Божия Ксения». Могильную насыпь над самой могилкой также отделали цоколем, а сверху положили плиту со следующею, неизвестно кем составленною, надписью: «Во имя Отца и Сына, и Святого Духа. На сем месте положено тело рабы Божией Ксении Григорьевны, жены придворного певчего, в ранге полковника, Андрея Федоровича. Осталась после мужа 26 лет, странствовала 45 лет, а всего жития 71 год; звалась именем Андрей Федорович. Кто меня знал, да помянет мою душу для спасения души своей. Аминь» .
Она и по сей день служит одной из святынь Петербурга, привлекающей многочисленных паломников. В дни празднования Тысячелетия Крещения Руси митрополит Алексий (ныне Патриарх Московский и всея Руси) всенародно огласил перед часовней Деяние Поместного Собора Русской Православной Церкви 1988 года о причислении блаженной Ксении Петербургской к лику святых (в Русской Православной Церкви за рубежом прославление блаженной Ксении состоялось в 1978-м году).
Причисление блаженной Ксении к лику святых открывает новую главу в истории самого города на Неве: с этого прославления нам стала открываться духовная красота целой плеяды праведников Северной столицы, в которой, как оказалось, была своя школа юродивых Христа ради, многие представители которой были подражателями блаженной Ксении.
Заключение
Юродство в данной работе рассматривалось как историко-культурный феномен. В работе так же определено значение юродства в историческом пути православия.
В первой главе рассмотрены пути становления и развития юродства вообще и русского, в частности. Как, почему и откуда оно появилось, А также, что послужило предпосылками для этого появления. Характерные черты, особенности и различия славянских и византийских юродивых. Здесь же описано отношение людей к самим юродивым и их поступкам.
Во второй главе проанализированы жития юродивых, которые в последствии были причислены к лику святых. Их жизненный путь был не простым, их унижали и обижали. Но со временем люди поняли, что юродивые говорят от Бога, и стали с уважением к ним относится, предлагая свою помощь (в еде, одежде и ночлеге).
Были среди христиан такие, которые нарочито вели себя как безумные. На первый взгляд, подобно сегодняшним ловкачам, избравшим сумасшествие в качестве выгодной маски, позволяющий скрыть хитрый расчет снискать популярность и огрести кучу денег. Нет, под маской юродства таились мудрость, просветленность, часто дар прозорливости. А главное, делалось все это Христа ради, а не ради удовлетворения своих страстей и низменных желаний. Не для того чтобы тешить беса, а чтобы при жизни не получить никакого воздаяния. Даже в виде похвалы. "Эти славные подвижники, воодушевляемые горячей ревностью и пламенной любовью к Богу, добровольно отказывались не только от всех удобств и благ жизни земной, от всех выгод общественной жизни, от самого близкого и кровного родства, но даже отрекались при полном внутреннем самосознании от самого главного отличия человека в ряду живых существ - от разума, добровольно принимая на себя вид безумного, а иногда и нравственно падшего человека, не знающего ни приличия, ни чувства стыда, дозволяющего себе иногда соблазнительные действия" .
Во всех житиях юродивых подчеркивается, что в тайне от людей они усиленно молились за весь мир и держали строгий пост, часто скитались, не имея ни жилья, ни вообще какой бы то ни было личной собственности.
Но и в древности, и в более поздние времена были псевдоблаженные, только внешне копировавшие поведение настоящих юродивых. Их симуляция маскировала лень, развращенность и бешеную гордыню. Именно по этой причине с XVIII в. российские церковные власти перестали признавать юродивых и не благословляли этот особый вид духовного подвига. Не многих юродивых признавали при жизни. Лишь после смерти понимали, кем они были на самом деле. Некоторых, спустя много лет, канонизировали.
Хотя юродивые в России не перевелись. В XX веке к лику святых Православной Церкви были причислены блаженная Ксения Петербургская и блаженный Алексей Елнатский. В Москве юродивых было больше, чем где-либо в России. Возможно, поэтому подробно изучены именно их жития. Самым широко известным юродивым, конечно, остается Василий Московский или Блаженный, в честь которого назван один из самых известных храмов России – Собор Василия Блаженного. Но есть и мало известные юродивые, жившие в небольших городах или и вовсе в деревнях. Память стараются о них сохранить. За их мучения при жизни после смерти воздвигают храмы в этих местах. Верующие своими силами строят их. Тропинки, ведущие к церквям, всегда вытоптаны, а вокруг все ухожено.
Подлинное юродство – дар Божий, святой подвиг. В наше время «лишаясь духовной поддержки церковной интеллигенции, гонимое государством, юродство спускается в народ и претерпевает процесс вырождения» .
И у нас в городе был в XVI веке свой юродивый – Прокопий Вятский. Родился в деревне около Хлынова в семье крестьян Максима и Ирины Плушковых. В 1590 на поле в него попала молния, и он повредился умом: рвал на себе одежду, топтал её и ходил нагим. Тогда родители привезли его в Успенский Трифонов монастырь в Хлынов, и преподобный Трифон с братией исцелил его.
В 1595—1598 жил и помогал отцу Иллариону в его церкви Св. Екатерины в Слободском. В 1598 ушёл в Хлынов и стал юродствовать. Он предугадывал выздоровление или смерть больных, бессловесно предупреждал без слов о пожарах, повышении налогов московской властью. За эту способность люди стали чтить его как святого. Предугадал и свою кончину.
Похоронен в Успенском Трифоновом монастыре, к северу от собора.
Список литературы.
1. Есаулов, Е.А. Юродство и шутовство в русской литературе [Текст] /Е. Есаулов. – М.: Литературное обозрение, 1998. – С. 114.
2. Живов, В., Иванов, С. Юродивые [Текст] /В. Живов, С. Иванов // Диалоги с Гордоном. – М.: Предлог, 2005. - С. 83-104.
3. Иванов, С. Византийское юродство [Текст] / С. Иванов.-М.: Жизнь, 1994. С.125.
4. Ключевский, В. О. Добрые люди Древней Руси [Текст] / В. О. Ключевский. – М.: Посад, 1892. С.213.
5. Ключевский, В. О. Курс русской истории [Текст] / В. О. Ключевский / Сочинения: Курс русской истории, т.III, ч. 3.- М.: Право, 1957, С.142.
6. Ковалевский, И. Юродство о Христе и Христа ради [Текст] / И. Ковалевский, Юродство о Христе и Христа ради: Юродивые восточной и русской церкви. – М.: Репринт, 1991. С.167.
7. Кузнецов, И. И. Святые блаженные и чудотворцы [Текст] / И. И. Кузнецов, Записки. – М. 1991. С.179.
8. Лотман, Ю. Новые аспекты изучения культуры Древней Руси [Текст] / Ю. Лотман, Б. Успенский. – СПб.: Литература, 1977. С.189.
9. Панченко, А. М. Смех как зрелище [Текст] / Панченко А.М., Лихачев Д.С., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. – СПб.: Астор, 1984. С. 243.
10. Панченко, А. М. Русская стихотворная культура XVII века [Текст] / А. М. Панченко. Русская стихотворная культура XVII века. – СПб.: 1973. С.267.
11. Панченко, А. М. Юродивые на Руси [Текст] / А.М. Панченко Русская история и культура: Работы разных лет.- СПб.: Юна,1999. С. 523.
12. Розанов, В.В. Религия и культура [Текст] / В. В. Розанов. Религия и культура. – М.: Астор, 1990. С.534.
13. Рюмина, М. А. Эстетика смеха: Смех как виртуальная реальность [Текст] / М. А. Рюмина. Эстетика смеха: Смех как виртуальная реальность 2ое изд испр и доп, М.: КомКнига, 2006. С.320.
14. Федотов, Г. П. Святые Древней Руси [Текст] / Г. П. Федоров. Святые Древней Руси. – М.: ОРТА,1990. С. 236
15. Флетчер, Дж. О государстве Русском [Текст] / Дж. Флетчер. О государстве Русском. – СПб.: Пламя, 1991. С. 342.