ДИНАМИКА СОМАТИЧЕСКОГО СТАТУСА МОСКОВСКИХ ДЕТЕЙ

Star InactiveStar InactiveStar InactiveStar InactiveStar Inactive
 

Гигиена и санитария, 2008, №2, С.84-86

Т. К. Федотова

НИИ и Музей антропологии МГУ им. М. В. Ломоносова, Москва

Последние два столетия развития цивилизации без преувеличения можно назвать роковыми в био­логической истории Homo sapiens как вида. Инду­стриальная революция, начавшаяся еще на рубеже XVII—XVIII веков, заменила современному чело­вечеству необходимость мышечных усилий. Ин­формационная революция последних десятилетий, особенно глобальная сеть Интернет, претендует на то, чтобы освободить нас от необходимости усилий умственных. Успехи современной медицины прак­тически "отменили" дифференциальную смерт­ность новорожденных. Культурологический фак­тор планирования семьи значительно снизил рож­даемость и отрицательно сказался на дифференци­альной фертильности. Последние два обстоятель­ства означают по существу драматическое ослабле­ние факторов естественного отбора. Все перечис­ленные обстоятельства касаются в полной мере ур­банизированного населения индустриальных стран, живущего в информационно плотной антро­погенной среде. Эта среда, в частности среда мега­полисов, к разряду которых в полной мере можно отнести и Москву, по многим параметрам альтер­нативна природной нише охотников и собирате­лей, в которой формировался геном современного человека. Гиподинамия современного населения, или "двигательный голод", в противовес большой двигательной нагрузке древнего населения; пере­ход к стратегиям искусственного вскармливания детей грудного возраста в противовес длительному, вплоть до 2,5 лет, по данным археологических ис­следований, грудному кормлению, существенно укрепляющему индивидуальный иммунитет; боль­шое количество консервантов, гормоноподобных веществ в продуктах питания, генетически моди­фицированные продукты в противовес естествен­ному белковоуглеводному рациону наших предков; наконец, экологический стресс промышленных зон, многократно превышающий любой возмож­ный стресс природных экологических ниш, — все эти обстоятельства или параметры среды значи­тельно снижают возможности собственно биологи­ческой адаптации, выдвигая на первый план адап­тацию поведенческую. Ресурсы нашего генома ве­лики и, безусловно, сравнимы с избыточностью нейронной сети головного мозга, однако пластич­ность или скорость реагирования генома, обеспе­чивающего биологическую адаптацию, измеряется поколениями, а пластичность нейронной сети не­прерывна и мгновенна на протяжении всего инди­видуального онтогенеза. Усиление интенсивности роста и ускорение процессов морфофункциональной дифференцировки под воздействием нейрогенных факторов как следствие расширения сферы психоэмоциональных ощущений следует, по-види­мому, признать существенным отличием нашего времени [2]. Определенные адаптивные преимуще­ства в такой среде имеет благодаря своему гормо­нальному статусу эктоморф (лептосом), т. е. совре­менный "манифестный" акселерат, у которого высокорослость сопровождается узкосложенностью телосложения и относительным уменьшением по­перечного развития тела. Некоторое ослабление физического статуса при таком соматическом типе компенсируется расширением возможностей соци­альной адаптации в современной информационно плотной антропогенной среде: смягчение агрессии, увеличение числа межнейронных связей, улучше­ние памяти, повышение вербальности [11], по-ви­димому, пониженный уровень тревожности, более адекватная самооценка, возможно, лучшая перено­симость статических нагрузок.

Надо отметить, что антропогенный стресс со­временной урбанизированной среды в отличие от экологии естественных ниш не дает строгого век­тора или ориентира адаптации. Поэтому увеличе­ние морфологического полиморфизма представля­ет такую же выраженную тенденцию соматической динамики населения, как и тенденция к лептосомизации. Обе эти тенденции можно считать фак­торами дополнительной стабильности урбанизиро­ванных популяций.

В настоящей работе рассматривается динамика соматического статуса московских детей 3—17 лет примерно за 50 лет, охватывающих последнюю чет­верть современного двухсотлетнего секулярного тренда.

К анализу привлечены несколько антропологи­ческих серий данных, в которых присутствует стан­дартный набор классических антропометрических признаков [1]: продольная выборка детей Москвы 3—7 лет 1965—1969 гг. [10], поперечное обследова­ние детей Москвы 3—7 лет 1973—1974 гг. [7], про­дольное обследование детей Москвы 3—7 лет 1974—1978 гг. [6], поперечное обследование детей Москвы 3—7 лет 1981 г. (архивы НИИ и Музея ан­тропологии МГУ) [7], поперечное обследование детей Москвы 3—7 лет 2005 г. [5], продольное об -

Рис. 1. Разности нормированных значений длины тела (ось ординат, см) у мальчиков 3—7 лет, обследованных в 2005 г., по сравнению с данными других лет.

Здесь и на рис. 2—4 По оси абсцисс — возраст (годы).

Следование детей Москвы 8—17 лет 1960—1969 гг. [3], продольное обследование детей Москвы 8—17 лет 1982—1991 гг. [8], продольно-поперечное об­следование детей Москвы 8—17 лет 1968—1972 гг. [9], поперечное обследование московских школь­ников 1996-1999 гг. [4].

Для получения более наглядной картины дина­мики в интервале 3—7 лет в каждой погодовой группе мальчиков и девочек сравнивали разности средних арифметических величин основных антро­пометрических признаков от значений серии 2005 г. (рис. 1, 2). В возрастном интервале 8—17 лет сравнивали нормированные разности средних арифметических величин основных антропометри­ческих признаков в разных сериях данных (Z) и значения серии 1982—1991 гг. (рис. 3, 4).

Приведем некоторые цифры для детей 3—7 лет. Увеличение длины тела у московских дошкольни­ков в последние десятилетия продолжается, осо­бенно отчетливо у мальчиков — 1,64 см (см. рис.

1) при 0,53 см у девочек.

Масса тела у детей 2005 г. обследования сравни­тельно с данными 1965—1980 гг. несколько умень­шилась, более заметно у девочек — 0,64 кг (см. рис.

2) по сравнению с 0,3 кг у мальчиков.

Плечевой диаметр уменьшился, особенно у де­вочек: 0,7 см по сравнению с 0,3 см у мальчиков, что в совокупности с увеличением длины тела сви­детельствует об изменении продольно-поперечных пропорций в сторону большей долихоморфности.

Для обхвата груди у мальчиков выявилось отсут­ствие изменений (0,04 см) на фоне некоторого уменьшения его размера у девочек — 0,56 см.

Величина жировой складки под лопаткой увели­чилась у мальчиков и девочек и составляет соответ­ственно 0,71 и 0,96 см. Увеличение среднего уровня жироотложения в сочетании с очевидным умень­шением поперечного развития тела (уровня массы тела у дошкольников обоего пола и обхвата груди у девочек на фоне увеличения длина тела) следует, по-видимому, рассматривать как свидетельство ос­лабления мышечного компонента сомы.

Суть тендерных различий динамики соматиче­ского статуса дошкольников, таким образом, за­ключается в том, что у девочек астенизация тело­сложения происходит за счет более интенсивного уменьшения поперечного развития тела при менее интенсивном увеличении длины тела, у мальчиков, напротив, за счет более интенсивного увеличения длины тела при более медленном уменьшении по­перечных размеров.

Для возрастного периода 8—17 лет также в ка­честве общей тенденции можно отметить астенизацию телосложения — усиление продольного рос­та (длины тела и длины ноги) в сочетании с умень­шением его поперечного развития (обхват груди, сагиттальный диаметр груди) для детей обоего по­ла. Тендерные различия в возрастном интервале 8— 17 лет касаются в первую очередь тех же признаков и имеют, в целом, тот же масштаб и соотношение различий, что и для интервала 3—7 лет. Так, масса тела у девочек 8—17 лет уменьшается, у мальчиков ее уровень остается стабильным, т. е. эпохальное уменьшение массы тела у девочек происходит бо­лее интенсивно, чем у мальчиков, как и в интерва­ле 3—7 лет. Плечевой диаметр у мальчиков 8— 17 лет несколько увеличивается, у девочек его уро­вень остается стабильным; таким образом плечевой диаметр имеет у мальчиков небольшую отрица

Рис. (ось 2005

2. Разности нормированных значений массы тела ординат, кг) у девочек 3—7 лет, обследованных в г., по сравнению с данными других лет.

Рис. 3. Нормированные различия (Z) ширины таза четы­рех серий данных у девочек. Серии данных: 1 — 1982— 1991 гг., 2 - 1960-1969 гг., 3 И 4 - 1968-1972 гг., 5 -1996-1999 гг.

Рис. 4. Нормированные различия (Z) динамометрии двух серий данных у мальчиков. Серии данных: / — 1982— 1991 гг., 2 — 1960-1969 гг.

Тельную эпохальную динамику в интервале 3—7 лет и небольшую положительную в интервале 8—17, у девочек более выраженную отрицательную в ин­тервале 3—7 лет и фактически нулевую в интервале 8—17 лет.

Сколько-нибудь отчетливые различия среднего уровня ширины таза в интервале 8—17 лет для мальчиков не выявляются. Напротив, для девочек можно констатировать уменьшение величины это­го признака в разных возрастах на 0,1—0,4 сигмы с 80-х по 90-е годы и на 0,3—0,5 сигмы с 60-х по 80-е годы (см. рис. 3). Ширина таза представляет единственный скелетный размер, имеющий выра­женный поперечный вектор роста. В то же время нарастающая интенсивность увеличения длины те­ла составляет фактор, определяющий рост частных продольных размеров, и в гораздо меньшей степе­ни поперечных и глубинных в соответствии с пра­вилом градиентов и другими закономерностями со­относительного роста [2]. Тем не менее закономер­ную тенденцию некоторого сужения тазогребневого диаметра как косвенного показателя репродуктив­ное™ у девочек следует рассматривать как тревож­ную, учитывая общее ослабление репродуктивного здоровья у современных поколений молодежи.

При отсутствии выраженных эпохальных тен­денций динамики подкожного жироотложения (в частности, складок под лопаткой, на бицепсе и жи­воте) у школьников обоего пола можно отметить четкую эпохальную тенденцию динамики динамо­метрии, к сожалению, только для двух серий дан­ных: 60-х и 80-х годов. Динамика динамометрии инвариантна по полу, и в интервале 8—20 лет сред­ний уровень 80-х годов превышает таковой 60-х на 0,6—1,2 сигмы (см. рис. 4). В возрасте 14—17 лет знак эпохальных различий меняется на противопо­ложный, а уровень различий составляет 1—1,7 внутригрупповых сигмы. Такой характер эпохаль­ной динамики в интервале 14—17 лет можно рас­сматривать как косвенное свидетельство ослабле­ния мышечного компонента сомы, в более явном виде отмечаемое в возрастном интервале 3—7 лет.

Выводы. 1. Общей тенденцией динамики со­матического статуса детей Москвы 3—17 лет за по­следние несколько десятилетий является уменьше­ние поперечного развития тела и некоторая долихоморфизация пропорций на фоне непрерывного увеличения продольных скелетных размеров.

2. Эти процессы в большей степени выражены у девочек по сравнению с мальчиками и у детей до­школьного возраста по сравнению со школьника­ми. Более акцентированную динамику соматиче­ского статуса у дошкольников можно связать с тем, что по сравнению со школьниками они являются неофитами в плотном антропогенном пространст­ве и только в последние два десятилетия активно вовлекаются в мир нейрогенных стимуляторов рос­та (компьютер и компьютерные игры, неограни­ченный просмотр телевизионных передач, неиз­бежная интенсивная подготовка к школам нового поколения — лицеи и колледжи с повышенной ин­теллектуальной нагрузкой).

3. Уменьшение поперечного развития тела и об­щая астенизация телосложения являются, по-ви­димому, в первую очередь результатом ослабления мышечного компонента сомы на фоне отсутствия четких тенденций динамики жироотложения у школьников и увеличения уровней подкожного жироотложения у дошкольников.

Литература

1. Бунак В. В. Антропометрия. — М., 1941.

2. Бунак В. В. // Вопр. антропол. — 1968. — Вып. 28.

- С. 36-59.

3. Властовский В. Г. Акцелерация роста и развития де­тей. - М, 1973.

4. Година Е. 3., Хомякова И. А., Задорожная Л. В. И др. // Вопр. антропол. - 2003. — Вып. 91. - С. 42—60.

5. Горбачева А. К, Дерябин В. Е., Федотова Т. К, Хром­цов П. И. II Научный альманах кафедры антрополо­гии. - 2005. - Вып. 3. - С. 47-63.

6. Дерябин В. Е., Федотова Т. К, Панасюк Т. В. Росто­вые процессы, стабильность и перестройки распре­делений размеров тела у детей дошкольного возрас­та. - М., 2004. - Деп. в ВИНИТИ № 1610-В04.

7. Дерябин В. Е., Кране В. М., Федотова Т. К. Ростовые процессы у детей от рождения до 7 лет: внутригрупповые и межгрупповые аспекты. — М., 2005. — Деп. в ВИНИТИ № 234-В05.

8. Дерябин В. Е., Федотова Т. К., Ямпольская Ю. А. Ус­тойчивость морфологической структуры внутригрупповой изменчивости детей школьного возраста.

- М., 2006. - Деп. в ВИНИТИ № 50-В06.

9. Миклашевская Н. #., Соловьева В. С, Година Е. 3. Ростовые процессы у детей и подростков. — М., 1988.

10. Ужей В. Г., Ямпольская Ю. А. // Материалы по фи­зическому развитию детей и подростков городов и сельских местностей СССР. — М., 1977. — С. 66— 91.

11. Хрисанфова Е. Н. // Антропология на пороге III ты­сячелетия. — М., 2003. — Т. 1. — С. 67—85.

Поступила 14.11.06

Summary. Somatic trends was considered in Moscow children in a wide age range of 3 to 17 years, by attracting several series of data since the 1990s. To have the greater in­formative value in data analyses, investigators use the normal­ized rather than absolute values of various anthropometric signs in the considered data series versus the 2005 data in the age range of 3 to 7 years and versus the 1980s data in the range of 8 to 17 years. The overall somatic tendency in Moscow children aged 3 to 17 years in past decades is towards a trans­verse body development and some dolichomorphism with a continuous increase in longitudinal skeletal sizes. These proc­esses are most pronounced in girls than in boys and preschool children than in school ones. The stronger somatic trend in preschool children can be associated with that they are, as compared with schoolchildren, neophytes in the compact an­thropogenic space and have been, in the past decades, in­volved in the neurogenic growth stimulators world (a compu­ter and computer games, unlimited TV seeing, inevitable in­tensive preparation for new-generation schools - increased in­tellectual-load lyceums and colleges). The decreased trans­verse body development and overall constitution asthenization seem to result from somatic muscular component abatement with no clear trends in adipopexis in schoolchildren and with an increase in subcutaneous fat deposition in preschool chil­dren.

Недавно добавили

Сейчас читают